Киноповесть

Скачать текст

ИМПЕРАТРИЦА

Киноповесть для чтения

От автора

 

Здесь не сценарий, не промежуточное сырье для киноиндустрии, но вполне законченный продукт, повесть для чтения. Тем не менее слово «кино» присутствует вполне резонно. Случился как раз обратный процесс: фильм – именно как фильм – много-много раз, целиком и отдельными эпизодами, прокрутился в моем сознании, чтобы в конце концов я в подробностях разглядел и понял, как всё было «на самом деле» и поведал о том городу и миру.

 Я разглядел… и понял, что это кино не может, не должно быть превращено в прозаическое повествование, но следует всё записать именно как фильм, чтобы в воображении читателя постоянно и одновременно были и звучание речи, и видеоряд, и музыка. Предложение такого объемного материала и есть  особенный (впрочем, кажется, не столь уж и новый) жанр – КИНОПОВЕСТЬ для чтения.

 

 

 

 

Глава первая

Яхта.

 

1.

Океанская яхта «Василиса» в море.

Белоснежная яхта – шедевр современного судостроения: стремительные очертания и гармония формы корпуса, надстроек, такелажных приспособлений.  Техническое и эстетическое совершенство судна наводит на мысль не только о больших возможностях, но и о хорошем вкусе владельцев.

 

Утро. Яркое южное солнце. Штиль. Яхта на малом ходу. Чайки за кормой.

 

Небольшой бассейн на корме яхты. В бассейне Василиса. Ей сорок пять, но выглядит она значительно моложе своих лет. Очевидно, что купание в бассейне доставляет ей удовольствие: она плавает, ныряет, доплыв до стенки ловко переворачивается, как это делают пловцы-спортсмены. 

Телохранитель Жорж – темно-рыжий мужик тоже лет сорока пяти, крепкий, спортивного телосложения – привычно и равнодушно ждет  с халатом в руках.

 

Василиса выходит из воды – среднего роста, стройная загорелая женщина в купальнике «бикини».

 Жорж подает халат.

ВАСИЛИСА (в прекрасном настроении)

- Merci, George. Les mouettes crient aujourd'hui. On dit qu'une mouette est un signe du malheur. Mais nous ne sommes pas superstitieux, n'est-ce pas ?

(Титры: Спасибо, Жорж. Что-то чайки раскричались. Говорят, чайка – вестник беды. Но мы не суеверные, не правда ли?)

Жорж в знак вежливого согласия молча склоняет голову.

 

Василиса обменивается приветствием со шкипером, стоящим наверху на мостике возле ходовой рубки и уходит вниз, вглубь яхты.

Жорж прибирает эспандер, еще какие-то предметы, оставшиеся после утренней зарядки.

 

2.

Море. Штиль. Вдали неясные очертания берега. Яхта прибавляет ход. Стая чаек не отстает.

Жорж все еще на палубе. Прицеливается и рукой имитирует выстрел по чайкам из пистолета.

ЖОРЖ

- Пах, пах…

Пальцем погрозил чайкам, смеется.

 

3.

Каюта яхты. В специальном кресле полулежит полусидит обнаженный Рудольф Юсуп-хан. Он в глубокой коме, и понять его возраст трудно. Глаза закрыты. В тело вживлены провода и трубки.

Немолодая Сиделка в белом халате занята утренними санитарными процедурами.

СИДЕЛКА

- Молодец, Рудик, пописал, покакал. Живой... Теперь искупаемся… Глазки промоем, носик… Вот так… вот так… (Старательно обмывает тело.) Василиса велит разговаривать с тобой. Будто ты всё слышишь. А о чем говорить-то?  Вот болтаемся в океане, боится она тебя в Москву везти: добьют тебя там, бедного… (Щупает мочеприемник.) Молодец, еще пописал.

 

4.

Салон яхты. В дизайне и оформлении интерьеров всё просто, без роскоши и изысков, но всё продуманно, удобно, с хорошим вкусом. На стенах в рамках живопись, акварели, фото.

 

Василиса завтракает. На ней легкий сарафан молодежного стиля.

Жорж прислуживает, подает кофе. С туркой в руке остается стоять чуть в стороне готовый услужить.

ВАСИЛИСА (пригубив, закрывает глаза)

- Наслаждение… И опять что-то новое.  Что это?  Где этому учат?

 

Жорж смеется и кланяется, как иллюзионист показавший редкий фокус. Хочет взять чашку и налить еще.

 

ВАСИЛИСА

 Merci, laissez-moi.

(Титры: Спасибо, оставьте, я сама.)

Жорж чуть кланяется, ставит турку на стол, уходит.

 

На стене перед Василисой большой экран. На экране Валерий Васильевич,  офисный служащий высокого ранга, человек лет около пятидесяти начинающий лысеть. Он в  костюме и при галстуке. В кадре часть большого кабинета, какие бывают у директоров крупных компаний.

ВАЛЕРИЙ

- Этот Жорж вообще какой-то не отсюда…

ВАСИЛИСА (не реагирует на реплику; завтрак занимает ее больше, чем экранный собеседник, которому она, кажется, нехотя отвечает, иногда даже не поднимая взгляда от чашки кофе и круассана)

- У вас что-нибудь еще? Прощаемся?

ВАЛЕРИЙ

- Нет, не всё. Еще раз: Союз предпринимателей. Надо быть в правлении. У  Форбса мы двенадцатые.

ВАСИЛИСА

- Вам надо? Вот  и валяйте.

ВАЛЕРИЙ

- Вас называют. Женщина нужна. С Кремлем согласовано.

ВАСИЛИСА

- Женщину им… Своих блядей мало.

ВАЛЕРИЙ

- Так и ответить?

ВАСИЛИСА
- Так и ответь. Ты знаешь, кто заказал Рудика?

ВАЛЕРИЙ

- Не знаю.

ВАСИЛИСА (закончила завтрак, налила еще кофе, с блюдцем и чашкой в руках повернулась к экрану)

- И я не знаю. Сидеть, смотреть им в рожи и думать: этот? или, может, этот? Тьфу на них. Всё Валера. У вас там поздно. Спасибо за доклад: поздравляю, тренд суперский… Ты большой молодец, и мы с Рудиком можем быть спокойны. И тебе спокойной ночи.

Входит Сиделка.

ВАСИЛИСА (Валерию)

- Сейчас, подожди. (Сиделке.) Что там?

СИДЕЛКА (тихо)

- Жоржу показалось, что Рудик улыбнулся и веки дрожат.

ВАСИЛИСА (вздыхает)

- Ох, Жоржу так хотелось бы. Идите, сейчас приду.

Сиделка уходит.

ВАСИЛИСА (в сторону экрана)

- Слышали? Рудик встанет, сам разберется. Привет! (Берет пульт, чтобы выключить связь.)

ВАЛЕРИЙ

-Еще минутку!  Вам интересно будет.

ВАСИЛИСА

- Ну что там?

ВАЛЕРИЙ (в руках какие-то бумаги)

- Дочерние на Востоке купили три старых корабля на металлолом…

ВАСИЛИСА

- Валерий Васильевич, имейте совесть… Мне не хватает дочерников мониторить… Спокойной ночи…

ВАЛЕРИЙ

- Да стойте же... Помните фильм «Триумф воли» - вы нам показывали?

ВАСИЛИСА

- Показывала - и что?

ВАЛЕРИЙ

- Один из кораблей – старый, немецкий, еще трофейный. У немцев назывался «Триумф воли». Тоже чья-нибудь яхта была.

ВАСИЛИСА
- Забавно.

ВАЛЕРИЙ

- Хотите посмотреть?

ВАСИЛИСА

- Ну валяйте. Три минуты.

 

На экране видео. На общем плане небольшой пассажирский теплоход. При укрупнении видно, что это очень старая, сильно обшарпанная посудина. Камера  медленно проходит по палубе, показывает внутренние помещения – всюду беспорядок и разруха... Снова палуба. В кадре вдруг начинают появляться кривляющиеся физиономии цирковых мимов.  И на средних и общих планах всюду цирковые артисты разных жанров в гриме и костюмах.

ВАСИЛИСА

- Что это?

ВАЛЕРИЙ (голос за кадром)

- Там циркачи живут. Вроде общежития или гостиницы.

ВАСИЛИСА (заинтересована)

- Стоп, стоп, стоп! Ну-ка тихонечко назад… Стоп! А покрупнее?

На экране на среднем плане клоун в рыжем парике. Он недоволен, что его снимают, пальцем грозит оператору и быстро выходит из кадра.

ВАСИЛИСА (взволнована)

- О, боже… (Берется за сердце.) Сердце выскочит.

ВАЛЕРИЙ

- Что там?

ВАСИЛИСА.

- Ничего… Скиньте-ка, мне это видео.

Валерий Васильевич делает прощальный жест, экран гаснет.

 

5.

Василиса не уходит, но снова включает экран. То же видео быстро прогоняет до рыжего клоуна, но кадры с ним повторяет снова и снова. В конце концов стоп-кадр, крупно: рыжий клоун грозит пальцем в камеру.

ВАСИЛИСА (шепчет)

- Рома, Ромочка, Ромчик… здравствуй, сын.  Возмужал… Красавец… Где ты там? (Не отрывая взгляда от экрана набирает номер телефона.) Валера…Да… Скажите, а где этот «Триумф воли»?.. И какие там сроки по сделке?.. Нет, пока не знаю… Ладно. Спасибо. Спокойно ночи. (Убирает смартфон. Некоторое время еще смотрит на экран.) Ну вот, мальчик, и всё. (Довольно жестко.) Набегался – и хватит, домой пора.

Гасит экран, решительно встаёт.

 

6.

Василиса поднимается в ходовую рубку яхты.

В рубке шкипер, рулевой.

Василиса заходит в рубку.

Шкипер вытягивается в струнку, отдает честь. Василиса делает знак, мол, все это не нужно.

ВАСИЛИСА

- У нас новость, ребята. Меняем курс. (Жестом подзывает шкипера к карте, разложенной на штурманском столе. Крупно: женский палец с модно крашенным ногтем указывает точку на карте: Находка.) Вот сюда… полным ходом.

 

7.

Вид сверху. Море. Яхта круто разворачивается, меняет курс.

Общий план. Яхта на полном ходу. Стая чаек неотступно следует за яхтой.

 

8.

Каюта с больным Рудольфом. Провода, шланги, приборы, показывающие состояние больного. На голове у него наушники.

Жорж тут же возле небольшого музыкального центра.

Негромко звучит 23 фортепианный концерт Моцарта.

Василиса входит.

ВАСИЛИСА

- Changement de cap, Georges. Roma a été retrouvé. (Титры: Меняем курс, Жорож. Рома нашелся.)

Жорж радостно салютует сжатым кулаком.

Василиса внимательно вглядывается в безжизненное лицо Рудольфа .

 ВАСИЛИСА

- Увы, Жорж, увы. Non, pas de sourire. Merci, c’est gentil. Reposez-vous.

(Титры: Нет, никакой улыбки. Спасибо, добрая душа. Отдыхайте.)

Жорж кланяется, уходит.

 

9.

Василиса выключает музыку, снимает с Рудольфа наушники, садится рядом, берет за руку.

ВАСИЛИСА (ласково)

- Ру-дик… Ру-дик… Пожалуйста, сожми пальчики… Нет… (Смотрит на безжизненную руку, тяжело вздыхает.) Ру-ди-чек, ручеёк ты мой сладкий. (Целует руку.) Хитрый… всё слышишь. Веки дрожат. Ну, слушай… Сегодня новость: Рома нашелся. Жаль, не видишь, каков. (Показывает в смартфоне стоп-кадр с рыжим клоуном. Ставит смартфон на тумбочку – так, чтобы было видно.). Всё, яхту развернули, идем туда, к нему. (Снова берет Рудольфа за руку, смотрит на экран смартфона.) Я боюсь его, Рудик… (Крупно: экран смартфона с рыжим клоуном. Голос Василисы за кадром.) Пальцем грозит…  Был мальчик… (с нежностью) маль-чик, сын. Теперь чужой взрослый мужик. Какой он? (Снова Василиса и Рудольф в кадре.) Мальчика ты засадил в психушку. Ты, ты засадил…  А с мужиком этим теперь мне объясняться. Одной, без тебя. Простит?  Рудичек,  любимый, холодно, холодно мне без тебя… (Прижимает его руку к груди.) А если не простит?  Вообще нас с тобой не простит? Гибель отца – это он нам никогда не простит.

 

Входит Жорж. Видимо, ему показалось, что его звали. Василиса качает головой и делает знак, чтобы он ушел. Жорж уходит. Василиса целует руку Рудольфа, аккуратно кладет ее вдоль тела, гладит по руке. Встает, выключает и убирает смартфон.

ВАСИЛИСА (спокойно, уверенно, даже жестко)

- Ладно… но опять потерять его по любому опасно: единственный наследник. (Берет ежедневную сводку состояния больного, читает.) Пописал… покакал… Ну вот и ладушки.

Надевает Рудольфу наушники, включает запись.

В наушниках негромко звучит Третья фортепианная соната Бетховена.

 

Глава вторая.

Шесть лет назад. Хепенинг

 

10.

С нарастающей громкостью звучит Третья соната Бетховена.

Москва. Солнечное майское утро. Фасад современного элитного дома. Музыка слышна из открытых настежь окон второго этажа.

Большая богатая квартира. Просторная гостиная, похожая на небольшой музейный зал: на стенах картины, на специальных подставках скульптуры. Очевидно, что здесь любят и ценят искусство.

Солнце бьет в раскрытые окна.

За роялем восемнадцатилетний Рома Рыжий, сын Василисы. На нем джинсы и легкая шерстяная безрукавка на голое тело. Когда встанет, увидим, что он чуть выше среднего роста, крепкий, вполне сформировавшийся мужчина. Пока же он с профессиональным мастерством играет сонату Бетховена. Крышка рояля поднята, инструмент звучит в полную концертную силу.

Из своего кабинета быстро выходит Рудольф. Ему под пятьдесят, он в пижаме: видимо, спал, и звуки рояля его разбудили.

РУДОЛЬФ (зол, взбешен)

- Ну что за подонок! Восемь утра… Я же просил… я прилетел в четыре, в десять у меня переговоры… Я же тебе записку положил (находит записку на рояле, трясет ею перед лицом Ромы), потерпи до половины десятого, потерпи до половины десятого… (Убирает подпорку и с силой бросает крышку рояля, струны отзываются стоном.)

РОМА

- Экзамен в училище, своими жирными мозгами можешь понять?

РУДОЛЬФ

- Срать мне на десять твоих училищ.  У меня переговоры на сто лимонов фьючерса.

Из спальной выходит Василиса, она в халате, видимо, тоже только из постели.
ВАСИЛИСА (умиротворяюще)

-Мальчики, мальчики… Ромчик, но экзамен же еще через неделю.

РОМА (губы дрожат, близок к слезам, быстро встает из-за рояля, захлопывает крышку клавиатуры, струны опять отзываются стоном)

- Как же я ненавижу тебя с этим твоим пузатым олигархом. Тьфу… Был бы жив отец…

Уходит, почти убегает в коридор. На вешалке ищет свою шапочку, но под руку ему попадаются чужие кепи и шапки, и он всердцах отшвыривает их прочь.

Звонок в  дверь.

Рома открывает. В двери курьер.

КУРЬЕР

- Рудольф Юсуп-Хан здесь…

РОМА

- Нет здесь таких. (Захлопывает дверь.)

ВАСИЛИСА (голос из зала)

- Рома, кто там?

РОМА

- Ошиблись адресом.

В конце концов  он нашел свою шапчонку, открыл дверь и мимо курьера, все еще стоящего на площадке и проверяющего по бумагам адрес, стремительно бросился вниз по лестнице.

В лобби пролетел мимо консьержа за стойкой, пытавшегося дружелюбно окликнуть его – только рукой махнул: мол, не до тебя. И вылетел вон, громко хлопнув дверью.

Консьерж с понимающей ухмылкой покачал головой: видимо, ситуация привычная.

 

11.

В гостиной Василиса и Рудольф.

РУДОЛЬФ

- Каждый день, каждый день… Я (пи-пик) от него. Так жить  можно?

ВАСИЛИСА

- Ну прости, мальчик ревнует. Ребенок болезненно ранимый, нервный… Вон опять отца вспомнил.

РУДОЛЬФ

- Ребенок? На голову выше (соответствующий жест). Нервный? А я спокойный? Болезненный? Лечить надо… Ну пять же лет, Вася! (Растопыренная пятерня.) Ей богу, или я попаду в психушку, или его туда отправлю.

 

Звонок в дверь.

ВАСИЛИСА

- Это, наверное, по поводу презентации. (Хочет идти открывать.)

РУДОЛЬФ

- Постой…  А я действительно что ли жирный и толстый олигарх?

Василиса смеется, возвращается, чтобы обнять и поцеловать его.

ВАСИЛИСА

- Красив, умен, сексуален… (с нежностью) и я тебя очень люблю.

 

12.

Майский солнечный день. На городской площади скопление народа. Небольшой симфонический оркестр играет Моцарта. На высоких ступенях при входе в здание современной архитектуры  установлен микрофон. Возле микрофона организаторы мероприятия, среди них Василиса. Несколько в стороне Рудольф дает интервью перед телекамерой. Чуть ниже группа иностранцев, оттуда доносятся обрывки французской, английской, немецкой речи.

На огромном, в два этажа экране над входом в здание, сменяя ода другую, демонстрируются картины известных художников.

Здесь же на площади работают еще несколько телевизионных групп, готовых снимать мероприятие.

Рудольфа интервьюирует известный телеведущий (например, Флярковский).

РУДОЛЬФ (в камеру с радостным воодушевлением)

- Я мечтал и ждал этого дня всю свою жизнь… Извините, начинаем. (Уходит, чтобы присоединиться к группе организаторов.)

ТЕЛЕВЕДУЩИЙ (перед камерой)

- Мы присутствуем на презентации картинной галереи «Якуб-хан гэлэри». В основе собрания живопись, графика, скульптура из частной коллекции известного предпринимателя Рудольфа Якуб-хана. Рудольф Абрамович начал собирать произведения искусств еще юным студентом на деньги стипендии, экономил как мог,  и вот теперь…

Музыка прерывается, К микрофону выходит строго одетая женщина, видимо, чиновница городской администрации.

ЧИНОВНИЦА (в микрофон)

- Дорогие друзья, господа, сегодня у нас большой праздник…

В этот момент раздается специально усиленный беспорядочный звук скоморошьих пищалок, дудок, гармошек, и на площадь из прилегающего переулка выходят человек шесть-семь обнаженных юношей и девушке с раскрашенными телами и лицами, в цветных париках. Эта яркая живая клумба движется ко входу в здание с явным намерением если и не сорвать мероприятие, то хотя бы учинить скандал.

Люди на площади расступаются, может быть, думая, что это в замысле праздника: кто-то смеется, кто-то негодует. Организаторы презентации растеряны. Чиновница яростно звонит куда-то по телефону.

Раскрашенная группа подходит к  ступеням. В группе Рома со скоморошьей дудкой в руках. У обнаженного высокого молодого человека лет чуть больше двадцати, видимо, лидера группы, в руках громкоговоритель.

ЛИДЕР (в громкоговоритель)

- Это акция протеста! Мы протестуем!

ГРУППА (все вместе)

- Мы протестуем!

ЛИДЕР

- Мы протестуем против засилия мёртвого академического искусства. Да здравствует искусство живое! Да здравствует импровизация! Да здравствуют скоморохи и клоуны! Да здравствует хепенинг!

Рома поднимается к микрофону. Люди возле микрофона расступаются – кто равнодушно, кто посмеиваясь, кто с брезгливой неприязнью.

Рома играет на скоморошьей дудке… тему Третьей сонаты Бетховена.

В полицейской машине, которая дежурила у края площади включается сирена, двое полицейских, бегут через расступающуюся толпу ко входу в здание.

При звуках сирены раскрашенная группа сразу же разбегается. Рома остается один на ступенях.  К нему поднимаются полицейские, берут под руки,  уводят в машину.

ВАСИЛИСА (Рудольфу встревоженно)

- Скажи, пусть отпустят.

РУДОЛЬФ (спокойно)

- Бесполезно. Это их бизнес, не отпустят. Кстати, удобный случай. Малость подлечим и сами отдохнем.

Роман, ведомый полицейскими, оглядывается.

Роман и Рудольф встречаются взглядами.

Рудольф разводит руками, мол, ничем не могу помочь.

 

Глава третья.

Корабль простодушных. Утро

 

13.

Мощеная брусчаткой приморская городская площадь. Утро. Сильный дождь. У набережного причала пришвартован тот самый корабль, который был показан на видео. Он поставлен здесь надолго, если вообще не навсегда:  вместо обычных корабельных сходен построены основательные деревянные мостки, по которым хоть коня заводи, хоть на машине заезжай.

Дождь хлещет по брусчатке, по  палубе корабля, по пестрому шапито передвижного цирка, поставленному рядом с кораблем. Здесь же мокнут под дождем качели в виде лодочек, карусель, другие пестрые аттракционы.

Дождь хлещет по рекламным щитам циркового представления «На манеже только клоуны», по рекламным постерам клоунов в гриме и костюмах. На одном постере «Рыжий клоун с печальным лицом», на другом – «Белый клоун  Великий Тренер». И еще другие постеры: клоун с питоном на плечах, клоун на моноцикле и т.д.

 

14.

Пустые корабельные палубы под дождем.

Матрос Петровна укрывшись неуклюжим  брезентовым плащом, который стоит на ней колом,  проверяет заброшенные в море донные удочки-лески. С некоторых снимает трепещущую рыбу, кладет в сумку-авоську.

Недалеко в море проходит рыболовный сейнер. Коротким гудком приветствует Петровну. Она салютует рукой.

 

Небольшой судовой колокол. Язык медленно раскачивается то ли от ветра, то ли от небольшой качки и иногда касается стенок, и тогда слышен тихий, но очень чистый звон.

На колоколе читается былое название корабля: Triumph Das Willens.

 

Петровна меняет наживку, снова забрасывает лески. Моет руки под краном гидранта, уходит внутрь судовых помещений.

 

15.

Коридор жилой палубы. Двери кают. Из своей каюты выходит Юля. Ей двадцать один год, она среднего роста, лицо простое, открытое: о таких говорят, «не красавица, но очень мила». Юля  в халате с полотенцем на плече, тихо напевая что-то и даже чуть пританцовывая, уходит за дверь с табличкой «Душевая».

Из каюты, на двери которой уменьшенный рекламный постер «Рыжий клоун с печальным лицом»,  выходит Рома Рыжий. Он в легком плаще, под которым видно гимнастическое трико, в руке небольшой чемоданчик с реквизитом. Проходит по коридору, выходит на палубу, смотрит на серые небеса, быстро сбегает вниз по мосткам и скрывается в шапито.

 

16.

Каюта, на двери которой уменьшенный постер «Белый клоун – Великий Тренер». В каюте на краю постели обнаженная сидит Вероника Ясная (хоть и не во-время, но скажем, что ей двадцать один год). В постели Виктор Промежный  – он и есть Великий Тренер. Ему под тридцать.

ЯСНАЯ (протягивает руку)

- Халат.

ПРОМЕЖНЫЙ

- Иди сюда.

ЯСНАЯ

- Я устала. Открой дверь.

ПРОМЕЖНЫЙ

-  Ложись отдохни. (Приподнимается, хочет обнять.)

ЯСНАЯ

- Да пошел ты…

Встает и единым движением мгновенно взлетает на стол под открытым иллюминатором и тут же каким-то образом оказывается ногами вперед в иллюминаторе.

Оказавшись снаружи, она на миг повисает на руках над волнами, но сразу отпускает руки и летит вниз. Впрочем, корабль не велик, и иллюминатор не очень высоко над водой.

Промежный встает и, даже не посмотрев в иллюминатор, плотно закрывает его, поворачивает запоры.

 

Стая чаек с криком кружит у корабельного борта.

 

17.

По стеклам автомобиля хлещет плотный ливень, щетки с трудом справляются. Василиса дремлет на заднем сидении такси. Машина выезжает на площадь. Жорж покашливает, Василиса открывает глаза.

ВАСИЛИСА

- Приехали? (Сладко потягивается.) J'aime dormir dans la voiture.

(Титры: Люблю спать в машине.)

  Через пустую площадь такси подъезжает к кораблю. Внезапно близко перед автомобилем оказывается обнаженная молодая женщина. Она испуганно замирает на миг, но тут же быстро вбегает по мосткам и скрывается на корабле.

ВАСИЛИСА (смеется)

- Здрасьти  приехали.

ШОФЕР
- Циркачи.

Такси останавливается у входных мостков. Жорж открывает дверцу машины, раскрывает большой зонт, выходит, провожает Василису на корабль и возвращается к машине за вещами.

Жорж с вещами поднимается по мосткам. Навстречу, едва не сбив его, на мотоцикле съезжает Скорик (ему немного за сорок). 

СКОРИК (кричит победно)

- Ура! Чарлик завелся!

Жорж с чемоданами в руках  застыл от неожиданности. 

Мотоциклист делает небольшой круг под дождем по площади и мимо опешившего Жоржа влетает по мосткам обратно на корабль.

Жорж, усмехнувшись поднимается на корабль.

 

18.

Коридор, двери кают. Юля выходит из душа, подходит к двери каюты Рыжего, тихо стучит, прислушивается, пробует ручку. Закрыто.

ЮЛЯ (обращаясь к постеру, тихо)

- Я тебя люблю.

Нежно погладила постер, вздохнув, уходит к себе в каюту.

 

19.

Цирковой манеж. На барьере открытый чемоданчик. По барьеру разложены эмоционально выразительные маски – смеющиеся, плачущие, простодушные, даже злобные – реквизит какого-то антре.

Клоун должен быть профессионалом во всех цирковых жанрах, и сегодня Рыжий упражняется в жонглировании. Он увлечен этой утренней разминкой. У него отличное настроение, всё ему удается, и он, сделав сальто назад, радостно аплодирует себе.

 

20.

На палубе матрос Петровна с ведром. Выливает содержимое за борт.

К кораблю подъезжает  полицейская машина. Из нее быстро выходит полицейский, бегом поднимается на корабль. О чем-то спрашивает Петровну. Она указывает на шапито.

 

21.

В полицейской машине Майор, крепкий  мужик лет сорока, лицо грубое, но привлекательное, волевое,  усы. С ним два молодых полицейских.

Машина  переезжает к служебному входу в шапито. Майор и полицейские, чуть задержавшись у рекламного плаката «Рыжего клоуна с печальным лицом», заходят в цирк. Проходят по закулисным помещениям, заглядывают во все грим уборные – небольшие конурки, отгороженные одна от другой зыбкими занавесками, ищут кого-то. Но в этот ранний час здесь никого нет.

Полицейский взял где-то клоунский нос, примерил. Майор цыкнул на него.  Полицейский аккуратно положил нос на место.

 

Манеж. Рыжий, закончив разминку, собрал маски в стопку,  положил в чемоданчик, но пока не закрыл. На голове у него наушники, слушает музыку. Сзади появляются полицейские, он их не видит и не слышит.

 

Два полицейских подходят к Рыжему, берут его за руки. Он пытается вырваться, но его держат крепко.

Майор сзади подходит к Рыжему, берет у одного из полицейских резиновую дубинку и сильно, с профессиональным умением бьет Рыжего по почкам: очень болезненный удар, при котором, однако, не остается никаких следов.

Рыжий обвисает в руках у полицейских, но ему не дают упасть.

Майор встает перед Рыжим, снимает с него наушники, приложил к уху, послушал, с отвращением отбрасывает в сторону. Достал из кобуры пистолет, передернул. Пистолетом поднял Рыжему подбородок.

МАЙОР

- Живой? Пока живой. Еще раз притронешься к ней, я тебе (пик-пик) отрежу и в (пик-пик) твоё поганое забью. Смотри сюда, сюда смотри. Запомни меня. Она моя… Еще раз: она моя… Запомнил? Урод.

Майор взглядом поискал, куда бы выстрелить. Увидел под куполом радужный стеклянный шар, поднял пистолет, выстелил. Шар разлетелся, осыпался осколками.

 

Майор уходит. Полицейские отпускают Рыжего, он падает. Полицейские следуют за начальником и по пути один их них с силой пинает чемоданчик на барьере, и сложенные в нем маски разлетаются по манежу – смеющиеся, плачущие, простодушные, даже злобные.

 

Рыжий с трудом встает, поднимает наушники, садится на барьер манежа. Некоторое время сидит. Встает, собирает маски.

 

Полицейские выходят из шапито, что-то обсуждают между собой, смеются. Садятся в машину, уезжают.

 

На палубе Петровна из шланга ополаскивает ведро, вновь наполняет, опускает в него швабру, уходит.

 

22.

Василиса и Жорж на корабле в небольшом помещении, на стене которого косо висящая табличка : «Reseption». Тут же напечатанный на принтере на листе писчей бумаги плакатик: «Распитие спиртных напитков на судне запрещено». На стойке пустая бутылка, тарелка с остатками какой-то еды. Очевидно, помещение давно не используется по назначению. Да и запрет на спиртное явное не выполняется.

ВАСИЛИСА

- Это Россия. Ждем-с. (Садится на банкетку у стены.)

Жорж поправляет, выравнивает табличку «Reseption». Берет в руки пустую бутылку, изучает этикетку, брезгливо поморщившись, ставит бутылку на место. Выглядывает в коридор, там пусто.

 

23.

В просторном помещении, бывшем некогда корабельным рестораном или музыкальным салоном, за столиком завтракает Юля. На ней форменная рубашка с погонами младшего лейтенанта полиции.

Само это помещение заслуживает боле внимательного взгляда. Свойственная пассажирским лайнерам роскошь интерьера здесь в запустении. В двух или трех местах на веревках сушатся стиранные цирковые костюмы и что-то из реквизита. В углу трюмо, перед какими гримируются театральные, а здесь, видимо, цирковые артисты.

В том углу, где завтракает Юля, что-то вроде буфета:  здесь титан с кипятком, какие  е бывают в непритязательных российских общежитиях, здесь же современный автомат с разными видами кофе. Бытовой холодильник. Небольшой шкафчик с посудой, рядом тоже непритязательные раскладные столики и стулья: такие обычно используются при выезде на пикник.

Словом, всё прежнее в этом некогда роскошном  зале  полуразрушено, новое же всё выглядит нищенским, временным, случайным…

Однако ни то, ни другое не относится к большому белому роялю, который стоит чуть в стороне – нездешний задумчивый аристократ среди неряшливой нищеты и запустения.

Над роялем на стене портрет немецкого адмирала времен Третьего рейха.

 

На столике перед Юлей кружка с кофе, тарелка с бутербродами. Но она не торопится есть, сидит с закрытыми глазами, блаженно улыбаясь, видимо, вспоминает какую-то музыку и пальцами беззвучно отбивает такт на столе.

 

Входит Ясная одетая в яркий махровый халат.

ЯСНАЯ (Юле с мольбой.) Бухло, бухло, бухло… скорей, любое…

ЮЛЯ (не сразу и словно нехотя открыв глаза)

- Глаза бы не смотрели… Вчера кто последнее высосал?

ЯСНАЯ

- Вот. (Дотрагивается до Юлиной щеки).

ЮЛЯ

- Брр…жуть… Купалась что ли? Ну, не знаю, поищи…

 

Во время последующего диалога Ясная проходит по салону, заглядывает во все углы, в шкафчики. Находит пустые бутылки, отбрасывает в сторону – нигде никаких остатков спиртного.

ЯСНАЯ

- Выстрел слышала?

ЮЛЯ

- Какой выстрел?

ЯСНАЯ

-Показалось, наверное. С ума съезжаю.

ЮЛЯ

- А мне опять слон приснился.

ЯСНАЯ

- Помню, помню… Во-от с таким хоботом. (Неприличный жест.)

ЮЛЯ

- Дура. У тебя одно на уме.

 ЯСНАЯ
- У меня одно, а у тебя два – два хобота: майор из ментовки – раз, и этот Рыжий – два…(Движение рук как над клавишами, поет). Парам, парам… Целка ты наша кофейная.

ЮЛЯ

- Всё,  гон остановила. (Взяв кружку с кофе и бутерброд, встает, хочет уйти).

 Ясная встает на пути, обнимает.

ЯСНАЯ

- Ну не агрись…

ЮЛЯ (возвращаясь на место)

- Псих под дождем купаться… (Вспомнила.) Есть, Верка! (Напевая и пританцовывая, идет к роялю, поднимает крышку, достает бутылку). Рыжий простит. Снимай халат, разотру.

ЯСНАЯ

- Совсем (пик-пик)? (Забирает бутылку.) Следи за движением руки. (Наливает в чашку. тут же выпивает, блаженно откидывает голову,  закрывает глаза. ) Уфф… Счастье, это когда тебя понимают. А сама?

ЮЛЯ

- Мне на работу.

ЯСНАЯ

-А я ночь  отработала. (Снова наливает, жадно выпивает, блаженствует.) От тренера этого в иллюминатор выпрыгнула.

ЮЛЯ (изумлена)

- Ничего себе новости…

ЯСНАЯ

- Ага.

 

24.

Ресепшен. За стойкой по-прежнему никого. ВАСИЛИСА

- On est arrivés tôt.

(Титры: Мы, видимо, рано приехали.)

Включается внутрисудовая трансляция, громко звучит Третья фортепианная соната Бетховена. Впрочем, после первых громких нот, звук становится несколько тише, через какое-то время и вовсе стихает.

ВАСИЛИСА (с деланным удивлением)

- Смотри, они нас ждали. Et la musique est familière… et la fille nue… Привет из прошлого.

(Титры: И музыка знакомая… и девка голая…)

 

Жорж улыбается, разводит руками.

 

25.

Ходовая рубка корабля. Штурвал, машинный телеграф… Но здесь же и разнообразная звукозаписывающая аппаратура. Капитан Ной Дионисиди (ему пятьдесят)  в наушниках слушает музыку и реагирует на нее  соответствующими движениями рук, головы, а иногда и всего тела.

 

26.

Музыкальный салон.

Юля и Ясная.

ЯСНАЯ (коньяк уже хорошо подействовал)

- Ну вот и скажи, что за жизнь блядская… каждый…тьфу… Я же КМС, кандидат в мастера спорта… На Приморье второе место… И что? Помнишь, меня с обручем?

ЮЛЯ

- И с обручем, и с лентами… а с булавами!

ЯСНАЯ

- О, точно, с булавами.

Встает, снимает халат, остается обнаженная, берет в руки две пустые бутылки.

ЮЛЯ (указывает на дверь)

- Верка, псих…

ЯСНАЯ (отмахнулась)

- Вот это помнишь? (Поет, исполняет фрагмент из выступления по художественной гимнастике.)

ЮЛЯ (аплодирует)

- Супер! Ты теперь и в цирке  звезда.

ЯСНАЯ (прекращает упражнение и вдруг швыряет одну бутылку в угол, бутылка разбивается, за ней летит другая)

- Не звезда.  (Пик-пик). Это ведь я от злости и зависти дрочусь, от тоски. (Снова наливает и выпивает. Плачет.) Что вылупилась? Тебе завидую. Так завидую, кусок в горло не лезет. (Загибает пальцы.) Колледж вместе, в общежитии вместе, гимнастика –  всюду всегда вдвоем… (Сквозь рыдания.)  Ну мы же этого твоего майора вместе на пляже заклеили… Год – и ты с погонами. А я?

ЮЛЯ

- Заткнись, а?

ЯСНАЯ

- Я в этом сраном цирке как-то оказалась (неприличный звук губами). Здрасти обосрамшись. Тренер…

ЮЛЯ

- Сама напросилась… Мужики крутые…

ЯСНАЯ (вдруг успокоилась, перебивает, притворно-доверительно)

- А в постели ты под ним по стойке смирно? (Отдает честь.)

ЮЛЯ

- Дура ты беспонтовая. Да я бы с тобой сейчас поменялась. На, возьми (Жест – как бы отдает погоны.) и  иди в ментовку, а я к Рыжему в антре.  (Поет выходной марш.) Мечтаю… Влюбилась я, Верка, по самое дальше не могу.

 

Петровна на палубе дважды бьет в судовой колокол. Тут же по внутрисудовой трансляции включается бодрая музыка.

 

ЮЛЯ (на ходу доедает бутерброд, допивает остывший кофе)

- Всё, побежала собираться.

Юля уходит. Ясная наливает остатки из бутылки, выпивает.

ЯСНАЯ

- Любовь-морковь… давай, давай… и мужиками обменяемся… беспонтовая.

 

27.

Ресепшен. Василиса и Жорж в тех же позах. За стойкой по-прежнему никого.

ВАСИЛИСА (встает)

- Ну это уже слишклм. Près d'une heure d'attente. Il pareil qu’il nous foudra trouver un hôtel dans la ville.

(Титры: Почти час ждем. Не пришлось бы искать гостиницу в городе.)

Жорж трижды громко хлопает в ладоши. Тут же появляется Петровна. Жорж жестом предъявляет ее,  опять-таки как фокусник, который только что материализовал ассистентку «из воздуха».

Петровна заходит за стойку, убирает с нее бутылку и тарелку, смахивает еще какой-то мусор.

ВАСИЛИСА (протягивая паспорта)

- Мы бронировали…

ПЕТРОВНА

- Ой, да какая бронь. К нам и так никто не селится.

ВАСИЛИСА

- Почему?

ПЕТРОВНА

- Поживете, сами узнаете.

ВАСИЛИСА

- Что-нибудь страшное?

ПЕТРОВНА (смеется)

- Кому страшно, а кому весело.

 

28.

Утро. Морской прибой. Под набережной небольшие волны набегают и отступают, шурша галькой. Дождь прекратился, выглянуло солнц. Чайки над морем.

Рыжий вышел из шапито, в руке чемоданчик. Медленно, с остановками, поднимается по мосткам на корабль. Входя в коридор с палубы, сквозь дверной проем видит Василису и Жоржа в помещении ресепшен. Отшатывается, прячется за дверной косяк. Ошарашен. Оглядывается вокруг: первая мысль – бежать.  Но бежать некуда.  Старается пройти незамеченным, и это ему удается.

Подойдя к свой двери, срывает постер.

Жорж, оглянувшись, видит в отдалении  спину Рыжего, срывающего постер. Дотрагивается до руки Василисы, кивает в сторону коридора. Василиса, оглянувшись, тоже видит Рыжего, входящего в свою каюту.

 ВАСИЛИСА (прикладывает палец к губам)

- Non, pas maintenant. Laissez-moi respirer un peu. (Титры: Не сейчас. Оглядимся.

 

29.

На всех палубах корабля утренняя разминка  циркачей различных  жанров. Все в своих повседневных одеждах. По внутрикорабельной трансляции бодрая музыка. Утренний цирковой карнавал.

Промежный переходит от одного артиста к другому, одобряет, дает советы, какие-то движения показывает.

Бодрая музыка вдруг прерывается. Пауза. На палубе все замерли. Как позывные звучат первые такты Третьей фортепьянной сонаты Бетховена и следом молодой мелодичный женский голос: «Внимание, внимание… Предполагаемое время прибытия нашего теплохода в порт Находка…

Объявление прерывается, слышны какие-то хрипы, булькание…

Клоуны хохочут, показывая на динамики. Теперь это карнавал безудержного хохота. Вновь звучит бодрая музыка.  Разминка продолжается.

 

30.

Матрос Петровна и Василиса по пустому коридору подходят к двери каюты.  Следом за ними   Жорж с чемоданами в руках. Петровна вставляет ключ в замочную скважину, но прежде чем открыть дверь, поворачивается к Василисе.

ПЕТРОВНА
- Каюта «люкс». А для молодого человека рядом. Здесь спокойно… Так… Теперь наш капитан велел предупреждать: как погода установится, снимаемся и уходим в Находку.

ВАСИЛИСА (вежливо удивлена)

- Да? А это возможно?

ПЕТРОВНА

- Возможно, невозможно. Как начальство велит, так и говорим. Я сама-то куда снимусь: у меня дома семнадцать кошек на берегу. Сбегаешь рыбки дать, и назад. Двадцать кают, кубрики, салон, кают-компания… И прибраться, и гостя встретить…  Всё я одна.

ВАСИЛИСА (с подчеркнутым уважением)

- Круто.

ПЕТРОВНА

- А другую работу в городе где найдешь… Так… Помыться, горячая вода только в душевой, внизу.  (Открывает дверь в каюту.) Сейчас белье принесу. (Уходит.)

ВАСИЛИСА (вдогонку)

- Не надо, у нас всё с собой!

Василиса и Жорж заходят в каюту. Большое помещение. Как и всюду, беспорядок, мусор, запустение. Посреди каюты стоит мотоцикл.

ВАСИЛИСА

- Корабль сюрпризов.

Жорж внимательно осмотрел мотоцикл, собрался было вывести его из каюты, но Василиса останавливает.

ВАСИЛИСА

- Пока оставьте. Attendez le motard. Интересно же.

(Титры: Дождемся мотоциклиста.)

 

31.

 Юля в кителе с погонами младшего лейтенанта полиции и Рыжий, укрывшись одним плащом на двоих (хотя дождя уже нет), стоят, опираясь о фальшборт и тесно прижавшись плечо к плечу.

РЫЖИЙ

- Есть такая знаменитая картина «Корабль дураков». Это про нас.

ЮЛЯ

- Кино?

РЫЖИЙ

- И кино тоже.

Внизу на площади Петровна подносит к мусорному баку ведро, полное пустых бутылок и и битого стекла. Вываливает мусор в бак, уходит.

РЫЖИЙ

- Никогда еще не прижимался к лейтенанту полиции. Ты – это ты?

ЮЛЯ

- Мне что ли совсем раздеться?

РЫЖИЙ

- Ты очень похорошела в последнее время. И этот аромат юной женственности… отпад.

ЮЛЯ (гладит его по руке)

- Влюбилась… Мне слон снился. Посмотрела в интернете – к счастью, к удаче.

РЫЖИЙ (усмехнувшись)

- Ну слон, хобот…

ЮЛЯ (прикладывает палец к его губам)

- Ты возьми меня к себе, научи, а? Упадешь с трапеции, я буду ухаживать за тобой. Лежишь в уголочке больной, беспомощный… до самой старости. А сама я никогда не состарюсь. РЫЖИЙ

- Да! И детей нарожаем. Цирковая династия Рыжих. Пошли, начнем.

ЮЛЯ (печально вздохнув)

- Нельзя, ехать надо.

РЫЖИЙ

- Однова живем.

Юля.

- Нет. Там эта шняга с  Мудриком.

 РЫЖИЙ

- Шняга с Мудриком… Поэзия.

ЮЛЯ

- Да ходил здесь пыня такой наглый, старпом… Вещи, документы – всё в каюте, а сам испарился.  Какой-то шквар… капитанская дочка… ну этого, музыканта нашего (показывает вверх на ходовую рубку). Москва запрашивает, весь отдел на ушах.

РЫЖИЙ

- Капитанская дочка погибла шесть лет назад.

ЮЛЯ

- Да я знаю. И что он ку-ку…  Ой, за мной уже едут. (Со стоном.) О-о! Как мне это надоело, Рома.

 

Юля отстраняется, оставляет плащ Рыжему, отходит в сторону.

 

На площадь въехала полицейская машина, остановилась у входных мостков. Юля быстро уходит, через некоторое время она уже внизу возле машины.

Рыжий машет рукой, но Юля не смотрит, садится в машину. Машина уезжает.

 

32.

Рыжий остается стоять у фальшборта. Подходит Промежный.

ПРОМЕЖНЫЙ (глядя вниз на отъезжающую полицейскую машину)

- Она ушла. Стоит Евгений, как будто громом поражен. В какую бурю ощущений теперь он сердцем погружен!

РЫЖИЙ

- Ша… остановился.

ПРОМЕЖНЫЙ

- Восьмую главу «Онегина» я выучил в цирковом училище. На спор. За ящик водки. Два дня в общежитии гудели.

РЫЖИЙ

- Ну, читай.
ПРОМЕЖНЫЙ

- Бесплатно что ли? Сто грамм за строфу. (Протягивает Рыжему телефон.) На, лучше ты читай. Тебя утешит.

РЫЖИЙ

- Что там? Своими словами.

ПРОМЕЖНЫЙ

- Здравствуй, Япония, Рома! Визы готовы. Двадцать семь человек. Это начало! Начало твоей мировой славы. Неоновый смерч (соответствующие жесты) – там, здесь, всюду: Новое в цирковом искусстве, Рыжий клоун с печальным лицом. Ну, и мы, грешные, при тебе уж как-нибудь бочком, бочком.

РЫЖИЙ

- Бла-бла-бла… И без тебя тошно… Сегодняшних гостей видел?

ПРОМЕЖНЫЙ

- Каких гостей?

РЫЖИЙ

- Еще увидишь.

ПРОМЕЖНЫЙ

- Нет, скажи. Нас касается?

РЫЖИЙ

- Тебя – нет.

ПРОМЕЖНЫЙ

- А тебя? Опять Интерпол?

РЫЖИЙ

- Не знаю, увидим… Все равно бежать некуда… Помнишь, как я из психушки бежал?

ПРОМЕЖНЫЙ

- Как ни помнить…  Осень, такси,  не тебе какая-то немыслимая телогрейка…

РЫЖИЙ

- О! Точно, телогрейка спасла.

 

Глава четвертая.

Пять лет назад. Побег

 

33.

- Москва. Осень. Скверик перед входом в одну из московских психиатрических больниц. Соответствующая вывеска.

Сантехник в грязной, заляпанной краской телогрейке курит на ступенях. У ног чемоданчик с инструментом, новый унитаз. Покурил, подхватил чемоданчик и унитаз, заходит внутрь.

У охраны пересмена, на сантехника не обращают внимание, едва взглянув и увидев надпись САНТЕХНИК на телогрейке, дают пройти через турникет.

 

Коридор и небольшой холл одного из отделений психбольницы. В коридоре закрытая дверь в палату для «беспокойных» и другая, открытая в санузел. Возле двери в санузел на стуле сидит дежурная санитарка.

В холле две или три закрытые днем двери в палаты.  Посреди холла длинный стол.

 

Больные в одинаковых серых пижамах (и Рома среди них) фланируют по коридору или сидят на длинных лавках по обе стороны стола. Двое играют в шахматы. Один, сидя спиной к столу, читает. Еще один сидит в сторонке и ладонью непрерывно трет макушку и повторяет одно и то же: «Закрыт в психушку…закрыт в психушку…».

 

В отделение входит и проходит по коридору сантехник с чемоданчиком и унитазом в руках.

Здоровается с санитаркой, заходит в санузел.

В санузле два помещения: умывальня с раковинами и уборная с унитазами. Сантехник в умывальне снимает и вешает на крючок куртку и шапку,  знаком поручает их вниманию санитарки, ставит на одну из раковин чемоданчик, открывает достает инструмент.

 

В уборной сантехник снимает старый унитаз с разбитым дном, выносит его в умывальню. Берет новый унитаз. Возвращается в уборную, начинает устанавливать унитаз на место.

В это время в уборную заходит Рома. Справляет малую нужду, смотрит на работу сантехника.

 

Рома выходит в умывальню, моет руки. В этот момент в «беспокойной» палате, что расположена напротив, раздается громкий крик. Через открытую дверь палаты видно, что медбрат не может справиться с непрерывно кричащим и готовым драться буйным больным. Медбрат делает знак санитарке у санузла, и та спешит ему на помощь.

 

Рома, увидев, что санитарка ушла, залезает в карман куртки сантехника, находит ключ от входа в отделение. Быстро надевает куртку и шапку, закрывает и берет чемоданчик, в другую руку – унитаз с разбитым дном и быстро выходит из санузла, проходит по коридору, ключом открывает дверь, выходит на площадку, ключом закрывает дверь, спускается по лестнице.

 

Рома в куртке сантехника с чемоданчиком в одной руке и унитазом в другой подходит к турникету и стеклянной будке охраны, как бы случайно на миг поворачивается к охраннику спиной с надписью САНТЕХНИК,  тут же поднимает и показывает разбитый унитаз, неодобрительно качает головой. Охранник качает головой. Рома проходит через турникет, перед ним открывается дверь наружу. Выходит в скверик перед больницей, оставляет чемоданчик и унитаз, бежит через скверик. Оказавшись на улице, почти сразу ловит такси.  Отъезжая, видит вдали, как охранник и сантехник выскакивают из двери больницы.

 

34.

Рома в такси находит в куртке телефон сантехника, набирает номер, говорит по телефону.

 

Такси подъезжает к цирку на Цветном бульваре. На тротуаре, привлекая внимание прохожих, особенно детей, ждет Промежный в гриме и костюме клоуна. Рыжий опускает стекло, Промежный протягивает деньги.

ПРОМЕЖНЫЙ

- Классный прикид на тебе.

РОМА

- Жди меня, и я вернусь.

 

Такси подъезжает к элитному дому, где квартира Юсуп-хана.

Рома расплачивается с такси, набрав код на калитке забора, ограждающего территорию и кивнув охраннику, проходит к подъезду, смотрит вверх на окна квартиры на втором этаже. Окна закрыты, шторы глухо задернуты.  

Входит в подъезд.

 

35.

Рома входит в лобби.

Консьерж за стойкой радостно приветствует.

КОНСЬЕРЖ

- Ромчик! А я тут сижу… с кем бы по пивасику… и пожалуйста: ты как подарок. Что это на тебе?

РОМА

- Да вот утеплили в Шереметьево. У вас тут холодно, видишь, весь дрожу.

КОНСЬЕРЖ

- Вот, тем более … Ты с родителями?

РОМА

- Нет, они пока остались.

КОНСЬЕРЖ

- А то. В Париже-то, небось, теплее… Ну, для сугреву можно и мерзавчик… и завернись всё в блин.

Очевидно, что эти двое не раз выпивали вместе, и процедура и словесное сопровождение давно отработаны.

На пальцах выбрасывают, кому бежать в магазин, как, видимо, они это делали не раз прежде. Считают. Консьерж указывает на Рому: ему бежать.

КОНСЬЕРЖ

- Старопрамен светлое.

РОМА

- О’кей, только поднимусь переоденусь. Ты мне дубликаты дай, я свои в Париже оставил. Ну и сигнализацию…

КОНСЬЕРЖ (чуть поколебавшись, со вздохом)

- Гений ты наш  рассеянный. (Достает из сейфа и дает Роме дубликаты ключей, на пульте отключает сигнализацию.)

 

В квартире Рома в своей комнате быстро переодевается, из ящика письменного стола достает загранпаспорт.

В кабинете Рудольфа, где стены увешаны картинами, а на отдельном постаменте небольшая мраморная копия Венеры Милосской,  в ящике стола находит доллары (разочарован, что немного). На стикере пишет расписку: «Взял взаймы $ 1 (одну) тысячу. Заработаю пришлю.» Подписал.

Стикер приклеил к груди Венеры.

 

Рома возвращает ключи консьержу.

РОМА

- Старопрамен светлое и мерзавчик… и завернись всё в блин. (Уходит.)

 

36.

Цирк на Цветном бульваре.

Рома и Промежный в грим уборной артистов цирка. Промежный в гриме и костюме клоуна. По внутренней трансляции музыка, смех, звуки циркового представления.

Промежный достает из тумбочки бутылку коньяка, два стакана. Наливает понемногу.

ПРОМЕЖНЫЙ

- Отметим.  (Показывает бумагу.) Цирк Зампано, на минуточку – не хухры-мухры. Италия! Зовут на просмотр. Поедем вместе, и ты покажешься. Ты гений, Рома, артист по рождению, тебе не надо ничему учиться. Антре с пробитым унитазом. Супер! Вижу, вижу, как это сделать… У тебя, чувак, на манеже великое будущее… Ну, будем. (Поднимает свой стакан.)

Рома дрожащей рукой взял было стакан, но тут же поставил.

РОМА

- Галоперидол. Тремор.

ПРОМЕЖНЫЙ (сочувственно)

- Сурово они тебя… Ну будь здоров. В Италии поправимся. (Выпивает.)

Музыка, звуки циркового представления по внутренней трансляции. Промежный включает экран внутренней видео-трансляции: клоуны на арене.

РОМА (берет стакан двумя руками, выпивает)

- А завернись всё в блин.

Трансляция циркового представления.   

 

Глава пятая.

Корабль простодушных. Парад алле

 

37.

Майор и Юля едут в машине.
Майор приостановил машину, расстегнул ширинку. Пальцем указывает Юле вниз.

МАЙОР

- Ну…

ЮЛЯ

- Ты что?

МАЙОР

- Бери, бери.

ЮЛЯ

- С ума сошел? (Хочет выйти, но дверь на замке.)

Майор поправил брюки, машина поехала.

МАЙОР

- А у клоуна сосешь?.. Что молчишь?

ЮЛЯ

- А что говорить? Всё сказала.

МАЙОР

- Правильно. Молчи. Бляди не разговаривают, бляди (пик-пик) и постанывают.

ЮЛЯ

 - Останови, я выйду.

МАЙОР

- Нет уж. Ты блядь, сука и должна это знать. Я ей и то, и это… И погоны через год… И неделя в Питере, и круиз в Японию… Я из тебя «Мисс полиция» сделал, на весь город, на всё Приморье… а  ты?  Мною, Владимиром Гонтарем, свою мохнатку поганую вытерла.

ЮЛЯ

- Вова, я тебя никогда ни о чем не просила. Сам всё придумывал, сам решал. Сам в эту игру играл.

МАЙОР

- Игра? Заткни свое (пик-пик).

ЮЛЯ

- А по-человечески не можешь?

МАЙОР

- По человечески? Два месяца не могу понять, что происходит. Что происходит? Всё какие-то отговорки, то одно, то другое у нее… И нА тебе…(Утрировано.) Полюбила другого…хоть режь… Любовь… Я-то, мудак, уж думал с Валентиной разводиться… Ты понимаешь это? Вот лошара, развелся бы… Ну ладно бы человек… ну, там из администрации кто глаз положил.  А то клоун. Тьфу, плюнуть и растереть…

ЮЛЯ

- Останови, выйду.

МАЙОР (останавливает машину)

- Ладно. Я добрый, одумаешься, приползешь на брюхе, приму. А ведь приползешь, сука, скулить будешь, раком встанешь… Не в полицию, конечно… подумаю, куда. Если и дальше клоун… обоих подарю лагунским пацанам и глаза закрою. Ему яйца отрежут, а с тобой пусть развлекутся как умеют… (Бьет рукой по рулю.) Ты… блядь… меня… знаешь… я человек волевой: задумал - сделаю… А теперь пошла на (пик-пик) отсюда. Пешком дойдешь.

Майор открывает дверцу. Юля выходит. Машина уезжает. Юля одна на пустыре.

 

37.

Рыжий и Промежный по-прежнему на прогулочной палубе у фальш-борта.

ПЕРОМЕЖНЫЙ

- Жаль, конечно, Зампано не обломился… Но, согласись, хорошо поколесили. Разбитый унитаз классно прошел... Европа, Аргентина, Канада… каких только баб ни перетрахали… а в Лондоне последние две курочки рыжие – ой!

РЫЖИЙ

- Как же я устал от тебя, Промежный.

 

Мимо проходит Ясная. Промежный ловит ее за руку.

ПРОМЕЖНЫЙ

- Минуточку…как вас… Оленька, Катенька.

ЯСНАЯ (пытается вырваться) 

- Пусти!

ПРОМЕЖНЫЙ (обращается к Рыжему)

- Ты говорил,  ассистентка нужна…. Вот тебе спортсменка, кандидат в мастера, красавица. Морская русалочка, гибкая, как рыба. (Принюхивается.) Рыба пила.

РЫЖИЙ

- Отпусти девушку. Простите его, Вероника.

ПРОМЕЖНЫЙ

- Бери, от сердца отрываю,  завтра передумаю.

ЯСНАЯ

- Отпусти, сейчас по морде (пик-пик). (Резко отнимает руку.) В бордель так продают… От сердца… Вот здесь у тебя сердце (жест книзу в сторону Промежного)...

ПРОМЕЖНЫЙ

- Ясная-Прекрасная, репетиция через десять минут.

ЯСНАЯ

- С Оленькой репетируй и с Катенькой – у меня отгул… за ночные-сверхурочные. (Уходит.)

 

Звонит телефон Промежного.

ПРОМЕЖНЫЙ (по телефону)

- Сейчас приду. (Рыжему.) Шатер от дождя провис. И этот стеклянный шар под куполом разбился. Молния что ли попала… Я даже слышал утром какой-то хлопок.

РЫЖИЙ

- Стрела Купидона.

ПРОМЕЖНЫЙ

- Пошли.

РЫЖИЙ (показывает вверх на ходовую рубку)

- Репетиция с капитаном. До-мажорный концерт Вивальди для флейты пикколо с оркестром. Я – за оркестр.

ПРОМЕЖНЫЙ

- Пикколо… Ну, этот твой капитан, этот Ной, он ведь сумасшедший, да? Это всем очевидно: дочь погибла, то-сё… Но ты-то зачем ему во всём подыгрываешь?

РЫЖИЙ

- Вот ведь человек неделю потел, Восьмую главу за ящик водки учил. Потом девок по всему глобусу пере(пик-пик)… А теперь, глядите,  благоразумный сделался. Противно смотреть, Вика.

ПРОМЕЖНЫЙ

- Что-то ты, парень, тихо дымишься. (Вглядывается.) Где горит?

РЫЖИЙ

- Иди, шатер провис и Купидон под куполом.

 

Промежный пожал плечами, уходит.

РЫЖИЙ (вдогонку)

- Капитан не сумасшедший – он простодушный.

 

Промежный задержался на миг, но стоит не оборачивается, ждет, что еще услышит.

РЫЖИЙ

 - Мы все здесь дураки простодушные. Постмодернизм. Ковчег дураков.

 

Промежный удовлетворенно кивнул, пошел дальше.

 

38.

Каюта Василисы. В дверях каюты Скорик.

СКОРИК (Василисе)

- Здравствуйте. Будем знакомы.

 Скорик пожимает руку Василисе, Жоржу. Они в недоумении переглядываются.

СКОРИК

- Очень приятно. Пришел Чарлика навестить. (Указывает на мотоцикл.) На этом корабле я старший механик, Дед, по-морскому. Учился заочно, но судовые двигатели знаю хорошо… А вообще-то фамилия Скорик.

ВАСИЛИСА

- Скорик-мотоцикл-скорость.

Скорик берет мотоцикл за руль, откатывает в угол каюты и там ставит на опору, явно имея в виду оставить здесь.

СКОРИК

- Да. А еще тут был старпом, по фамилии Мудрик… Скорик и Мудрик. Людям смешно.

 

Жорж вопросительно указывает взглядом на мотоцикл.

 

ВАСИЛИСА (согласно кивает)

- Si tu veux.

Жорж берет мотоцикл за рога, хочет вывезти из каюты. Скорик преграждает дорогу.

СКОРИК

- Э, нет, с ним так нельзя.

Жорж смотрит на Василису, она делает знак остановиться.

 Скорик перехватывает руль.

СКОРИК (с нежностью)

- Чарлик - член семьи… Пять лет между ног у меня прожил. В бочке по вертикальной стене. Еще жена была с нами, но она сбежала. Эсмеральда звали.

ВАСИЛИСА (подчеркнуто уважительно)

- Нет, нет, конечно… Ответственности боюсь: я, знаете, такая растяпа, случайно задену, опрокину, не дай бог… 

СКОРИК

- Верно. Уберу. В кают-компанию перекачу. У меня в каюте тесно, а ему отвыкать от людей нельзя… Постарел, что-то плохо заводится. Заведется и тут же глохнет.

Скорик  нажимает на кик-стартер. Мотоцикл заводится, наполняя помещение дымом, но тут же глохнет. Скорик хочет повторить попытку.

ВАСИЛИСА (отмахиваясь от дыма, кашляет)

- Нет, нет, больше не надо, я вам верю.

СКОРИК

- Умная женщина. Будем дружить.

Скорик отпускает руль, аккуратно ставит мотоцикл на опору. Подходит к Василисе, пожимает руку.

СКОРИК

- А вы цирковое начальство?

ВАСИЛИА

- Ну, вроде того.

СКОРИК

- Имя Эсмеральда нигде по циркам не встречалось?

ВАСИЛИСА

- Увы.

СКОРИК (потрясая поднятым кулаком)

- С нами, циркачами надо строго.

Пожимает руку Жоржу. Уводит мотоцикл.

ВАСИЛИСА

- А жена у кого была? У него или у мотоцикла? Ca a vieilli, ne démarre lus bien. Ça commence et ça s'arrête - comme un homme.

(Титры: Постарел, что-то плохо заводится. Заведется и тут же глохнет. Совсем как человек.)

Жорж усмехается.

Василиса настежь открывает окно. Вид на море. Плотная стая крикливых чаек. Их так много, что некоторые чуть ли не в окно каюты залетают.

 

39.

В заливе оживленная жизнь: скользят парусные яхты, уходят в море рыболовные сейнеры, на рейде видны два-три больших судна, ожидающие свой очереди к причалам под разгрузку или погрузку.

С моря к кораблю приближается небольшой портовый танкер-заправщик.

 

Василиса у раскрытого окна каюты говорит по телефону. Жорж здесь же, распаковывает и раскладывает вещи.

ВАСИЛИСА

- А мы свою яхту оставили в Находке. Сюда на такси. Ночь в дороге. Ничего… Светиться не хочу: тихо, без помпы… Да нет, … (Оглядывает каюту.) Здесь всё нормально. Только горячей воды нет и тараканы. (По стене действительно ползет  таракан.) Прусаки. Фашисты. Потомки еще тех трофейных… Да всё в порядке. Не беспокойтесь, Валерий Васильевич… Городишко, говорят, уголовный, но мой Жорж надежнее полка кремлевской охраны. Да. (Смеется.) Бес в каждой женщине. А мой вот снаружи, рядом. (Смотрит на Жоржа, но тот не обращает внимания, словно не слышит.) Мои желания лучше меня знает… Нет, насчет души не обсуждали, пока плачу деньгами, на какой-то счет перевожу… (Резко меняя интонацию.) Стоп! Валера, ты что себе позволяешь! Ты - свой? Это ты мне  что ли свой? Однажды по пьянке потрахались,  и сразу свой? Ну-ка марш на место. (Долгая пауза.) Да, Валерий Васильевич, ваши извинения принимаю. Вы надежный сотрудник, но впредь, пожалуйста,  держитесь в рамках…(Жестко.) Выгоню на раз-два… А уж, к слову, скажу тебе, чтобы там среди вас кривотолков не было: никакого интереса к женщинам у Жоржа я никогда не замечала… Ну всё, всё… Дело есть. Скиньте, пожалуйста, подробности сделки по этому пароходу. Собственник, условия…ну, всё, всё, Валера… Я же сказала, извинения приняты. Всего…  

Василиса убирает телефон.

ВАСИЛИСА

- Merci George, laissez-moi.

(Титры: Спасибо, Жорж, оставьте, я сама.)

Жорж кланяется, уходит.

Василиса в задумчивости сидит перед окном, глядя на море, на стаю чаек.

 

Танкер- заправщик подошел совсем близко. Дает один долгий сигнал и два коротких

 

40.

Тучи уходят, погода разгуливается. Солнце пригревает, и под гранитной стенкой набережной у кромки моря на узкой полоске гальки расположились жадные до загара горожане. На площади оживленное движение автомобилей. Обычная городская жизнь. На качелях и карусели дети и взрослые.

 

На палубе репетируют 4-5 цирковых мимов – в гриме и стилизованно «морских» костюмах: пародийные тельняшки с широкими полосами, береты с помпоном.

 

Танкер-заправщик подошел совсем близко и готовится пришвартоваться к кораблю. Мимы разыгрывают импровизированную сценку встречи корабля-гостя.

Танкер швартуется к кораблю. Скорик, Петровна и моторист принимают швартовые.  Мимы охотно и весело помогают, дурачась, спотыкаясь, падая, пародируя движения работающих.

Один из мимов сбрасывает к палубе танкера легкий шторм-трап, быстро спускается по нему, поднимается обратно весь обмотанный шлангом.

Мимы, расправляя шланг, пародируют скульптуру «Лаокоон и его сыновья»Моторист подсоединяет шланг, свистит и машет рукой: мол, всё готово. Мимы свистят и все вместе машут руками. Шланг вздрагивает, наполняется, заправка началась.

Танкер невелик и невысок, его рубка и капитанский мостик на уровне палубы корабля.  Шкипер танкера выходит на мостик – мужик лет пятидесяти с округлым женственным лицом. Он в прекрасном настроении, что-то дожевывает, что-то допивает из кружки.

ШКИПЕР

- Люблю цирк. Всех зачисляю в свою команду.

Мимы в восторге.

ШКИПЕР (Скорику)

- Сколько берешь?

СКОРИ

- До полного.

ШКИПЕР

- Намылились куда-то?

СКОРИК

 - В Находку.

ШКИПЕР (качает головой, свистит, смеется)

- Еще здесь в заливе потоните.

СКОРИК

- Начальство прикажет – и потонем.

 

Все время, что Шкипер вышел на мостик, при всех своих репликах он присматривается к Петровне. Она же, напротив, отошла подальше,  отвернулась, занялась сматыванием каната в бухту.

ШКИПЕР (в сторону Петровны)

- Эй, матрос, посмотри-ка сюда.

Петровна, не поднимая головы, делает неприличный жест в его сторону: мол, вот тебе.

ШКИПЕР

- Анька!  Ну точно, Анька Попова. Смотрю и не верю. Анька, ты ли это! Ну, разъелась баба – не узнать. Сколько? Двадцать пять лет как одна копеечка.

 

Петровна повторяет неприличный жест и переходит на другую сторону палубы – так, чтобы ее видно не было.

ШКИПЕР (возбужден, его распирает желание рассказать кому-нибудь, обращается к Скорику)
- Анька Попова – жена моя фиктивная. Жена. Молодые были. Четыре… да, четыре путины на большом морозильном траулере. Я батлером, она на камбузе. Расписались, чтобы каюту на двоих дали. Простыню вешали: ей своё, мне своё.

Мимы расположились поудобнее – слушать интересную историю: кто сидит на кнехте в позе роденовского мыслителя, кто лежит на палубе, подперев ладонью подбородок –  кто как.

СКОРИК

- Что своё?

ШКИПЕР

- А то самое… Полсотни мужиков на судне, семь-восемь месяцев в море, голодные… Ох, эта (кивает в сторону, куда ушла Петровна) крепкая девка была. Двоих за ночь – запросто. Любительница.

Петровна буквально выбегает из своего укрытия. Она всё слышала и совершенно в бешенстве.

ПЕТРОВНА

- Ах ты петух поганый… любительница. Я зарабатывала – и побольше, чем девки на плавбазах. Это ты козел-пеструшка любитель.

ШКИПЕР

- Вот не надо. (Скорику.) У меня любовь была, чувство. Один был. Капитан. Он и брал нас четыре путины подряд.

Мимы скромно потупились от таких подробностей, закрыли лица руками.

СКОРИК

- И так свободно говоришь…

ШКИПЕР

- А чего… молодость… Да я тогда же и завязал. Двадцать лет как женат, семья в Хабаровске. (Со вздохом махнул рукой, уходит… но в дверях обернулся.) Капитан тот от спидолы умер. Давно. (Ушел.)

СКОРИК (оценивающе глядя на Петровну)

- Надо же… А ты и теперь в порядке.

ПЕТРОВНА (усмехается)

- А то. Приходи, я здесь недалеко живу. Кошек вместе покормим.

СКОРИК

- Нет, я однолюб.

ПЕТРОВНА

- Мотоцикл что ли?

СКОРИК

- Эсмеральда. (Мимам.) Часа два будем заправляться. Все свободны.

 

Мимы продолжают прерванную репетицию.

 

Глава шестая

Корабль простодушных. Полдень

 

41.

Музыкальный салон корабля. Рыжий настраивает рояль. Ной быстро входит, плотно закрывает за собой дверь, запирает на ключ и даже закладывает шваброй. Прислушивается к звукам за дверью – словно кто-то гонится за ним – и только после этого проходит дальше.

РЫЖИЙ

- Инструмент – всё. Доживает. Слышишь? (Демонстрирует фальшивое звучание.)

НОЙ

- Мы все здесь доживаем.

Ной ставит два стула – один против другого, садится.

НОЙ

- Иди сюда.

РЫЖИЙ

- Я готов.

НОЙ

- Оставь. Иди сюда. Начнем с Пятой, как прежде, помнишь?..

РЫЖИЙ

- О, это я люблю. (Садится напротив.) Пятая – Бетховен, Чайковский, Шостакович, Малер?

НОЙ

- Бетховен. Героическая бодрость.

Рыжий начинает, Ной подхватывает: на два голоса поют первые такты Пятой симфонии Бетховена… Пение прерывает громкий, грубый, настойчивый стук в дверь.

 

За дверью Жорж, чуть в стороне Василиса.

 

РЫЖИЙ

- Барабаны судьбы.

НОЙ

- Не обращай внимания, продолжай.

 

Снова настойчивый стук в дверь.

 

РЫЖИЙ

- Перестань, бесполезно… Я видел их мельком: от них на швабру не закроешься… Иди открывай.

Рыжий пересаживается за рояль, наигрывает некую импровизацию.  

Ной поворачивает ключ, убирает швабру, открывает дверь.

Входит Жорж. Решительно, по-хозяйски подходит к Ною, характерным движением профессионала поднимает ему руки и охлопывает сверху донизу, чтобы убедиться, что нет оружия; делает знак Рыжему подняться и тоже охлопывает. Ной и Рыжий от неожиданности никак не реагируют и  некоторое время остаются стоять с понятыми руками. Жорж быстро проходит по всему помещению, всё осматривает, всюду заглядывает. Чуть задерживается, разглядывая портрет немецкого адмирала. В конце концов, видимо, убедившись, что здесь безопасно, возвращается к двери…

РЫЖИЙ

- Можно?

 Жорж не отвечает. Рыжий снова садится и сначала громкой, бурной музыкой отзывается на происходящее, но в конце концов негромко наигрывает некую бесконечную не вполне внятную импровизацию.

 

Жорж остается стоять у входа, расставив ноги, сложив руки на груди. Быстро входит Василиса и прямо направляется к Рыжему. На её пути встает Ной.

НОЙ

- Мадам, вы не дома!

Внимание Василисы направлено только на Рыжего, а он никак не реагирует,  продолжает играть.

ВАСИЛИСА

- Рома!

Рыжий продолжает играть.

НОЙ

- Мадам…

ВАСИЛИСА

- Рома… Сын.

РЫЖИЙ (не переставая играть)

- Нет, мадам, обознались, я вас в первый раз вижу.

Василиса растерянно, словно ища поддержки, оглядывается на Жоржа, но тот по-прежнему невозмутимо застыл возле двери.

НОЙ

- Авантюристка. Это Рома. Фамилия Рыжий. А вы мадам Юсуп-Хан. Что за дикая фамилия?

ВАСИЛИСА

- Русские дворяне с 16 века.

НОЙ

- Я видел ваш паспорт на ресепшен. В паспорте никакого сына.

ВАСИЛИСА

- Не говорите глупостей.

НОЙ (настойчиво наступая)

- Знаю, вы купили наш теплоход. Это недоразумение, мадам, вас обманули. (Рыжему) Её обманули. (Жоржу) Её обманули… Этот корабль не может быть продан. Понятно?

ВАСИЛИСА

- Georges, j'ai peur de lui.

(Титры: Жорж, я его боюсь.)

Жорж подходит, молча встает между Ноем и Василисой. 

НОЙ

- В чем дело?  У нас репетиция… Вивальди, Концерт для флейты пикколо до мажор. (Из кармана достает флейту.) Прошу, маэстро…

Рыжий играет клавир оркестровой партии концерта Вивальди. Ной играет партию флейты.

Жорж возвращается к двери.

Василиса садится на стул, пристально, с любовью смотрит на Рыжего.

НОЙ (прерывает игру и кричит в бешенстве, обращаясь к Жоржу)

- Я понятно выразился: пароход не продается. Где металлолом? Крупповская сталь всех нас переживет…  Мы еще в кругосветку сходим.

ВАСИЛИСА (умиротворяюще)

- Ной Христофорович… Рома, ну, пожалуйста, перестань валять дурака,  посмотри сюда.

НОЙ (продолжает, обращаясь к Жоржу; речь его вполне разумна и спокойна)

- Слышите? Машина работает – сердце корабля.  Тепло дает, свет. Корабль жив. А душа – вот этот рояль.

ВАСИЛИСА (вполне справилась с волнением и  растерянностью, аплодирует)

- Очень красиво.

НОЙ (вдохновенно: почувствовал благодарного слушателя, обращается к Василисе)

- Рояль – Бехштейн Пианофортефабрик АГ Берлин. Карл Бехштейн симпатизировал нацистам. Под крышкой название корабля: Triumph Das Willens… Триумф воли… Но триумф чьей-нибудь воли – всегда триумф чьей-нибудь смерти… Кстати, в вашей каюте застрелился адмирал фон Фридебург. Он должен был подписывать капитуляцию Германии, но предпочел застрелиться. Вот его портрет: мы нашли и повесили в назидание всем триумфаторам.

 

Петровна на палубе дважды бьет в колокол

 

НОЙ

- Слышите? Мы и рояль восстановили, и родной колокол нашли в глубоком трюме и на место вернули.

ВАСИЛИСА

- Потрясающе!

НОЙ

- У советских корабль назывался «Триумф», просто «Триумф». Заключенных возили из Находки на Колыму. В трюм загоняли как скот. Умерших за борт выбрасывали. А начальство в каютах. От этого триумфа портретов не осталось.

ВАСИЛИСА

- Потрясающе. Прямо лекция получилась.

- НОЙ

- Мы раньше туристов возили, им всё интересно.

ВАСИЛИСА

-Триумф воли.

НОЙ

- Нет, теперь корабль называется «Святослав Рихтер играет Третью сонату Бетховена».

ВАСИЛИСА

- Да, сильная воля – то что сейчас очень востребовано.

НОЙ

- Но мадам…

РЫЖИЙ (не переставая играть)

- Ной, прекрати, эта мадам ничего не услышала и не услышит. Голова другим занята.

 

Включается внутрисудовая трансляция, звучат первые такты сонаты Бетховена и объявление: Внимание, внимание! Предполагаемое время прибытия нашего теплохода в порт Находка…

ВАСИЛИСА

- Что это? (Рыжему. Почти кричит.) Рома, Рома, что всё это значит?

НОЙ

- А это моя дочь. Ее голос. Вы бы послушали, как она поет «Аве Мария» Шуберта! Как поет! Вот здесь, в этом салоне туристы плакали – все как один…

ВАСИЛИСА (в глубокой печали)

-Рома ты мой Рома… Господи боже мой.

НОЙ (совершенно спокойно, по-деловому)

- А внизу, в машине вы еще не были?.. О, мы туристов всегда водили на экскурсию. Пойдемте, мадам, я покажу вам машинное отделение. (Жестом предлагает идти.)

 

Жорж уже в коридоре. Рыжий играет полонез ля-мажор Шопена. Ной под музыку уводит Василису.

 

42.

Ной ведет Василису в машинное отделение. Весь последующий монолог на ходу.

НОЙ

- Вообще-то корабль принадлежит моей дочери. Она и команду набирает. Она и еще старпом  по фамилии Мудрик… Старший механик у нас Скорик. Учился заочно, но судовые двигатели знает хорошо. Тоже, кстати, артист цирка, бывший мотогонщик по вертикальной стене... О, здесь собрались замечательные люди. Вы поживите у нас недельку. Мы берем недорого. Людей узнаете. С Романом познакомитесь – Рыжий клоун с печальным лицом… Не просто талантливый – гений. Можем устраивать вам концерты.  Всё очень недорого.

 

Юля в коридоре издалека видит, как Ной с гостями скрываются за дверью в машинное отделение.

 

Между тем Рыжий в салоне продолжает играть, и под его пальцами полонез  превращается в до-минорный («революционный») этюд Шопена. В то же время (и как бы под эту музыку) Ной, Василиса и , как всегда, чуть в стороне Жорж в машинном отделении. С ними Скорик и моторист.

 

Музыка постепенно стихает, но возникает и усиливается шум  судовой машины. Скорик и моторист что-то объясняют Ною, Ной что-то объясняет Василисе, но кто и что говорит, не слышно, и по их жестикуляции можно понять, что они сами не очень хорошо слышат друг друга.

 

43.

Юля заходит в салон, но не проходит, садится возле двери.

Рыжий за гримировочным трюмо примеряет различные варианты клоунского облика: носы, парики, шляпы, трости. И конечно маски – смеющиеся, плачущие, простодушные, даже злобные. При каждой новой примерке он встает и делает короткий пластический этюд, два-три соответствующих движения.

ЮЛЯ (смеется и аплодирует)

-  Браво, браво! Ты – гений.

РЫЖИЙ

- Да плохо все это. Вот кто это?

ЮЛЯ

- Чарли Чаплин. Ну, прямо тютелька в тютельку.

РЫЖИЙ
- Вот он – гений. И Марсель Марсо – гений. А я (махнул рукой)…

ЮЛЯ

- И ты гений.

РЫЖИЙ (сопровождает реплику мимическим этюдом)

- Отец мой…  у него был абсолютный слух, абсолютная память: симфонию прослушал – всё, тут осталась (рука к голове). Но своего ни-че-го, всю жизнь настройщик в Консерватории. Правда, настройщик (показывает большой палец)… Вот и я – на уровне настройщика.

ЮЛЯ

- Настройщик, пожалуйста, настрой меня.

Быстро встает, снимает и оставляет на спинке стула форменный китель, напевает и делает несколько движений пластического этюда в ритме хип-хоп.

Рыжий быстро садится за рояль и подхватывает мелодию, но Юля смутившись, через 3-4 такта останавливается.

РЫЖИЙ

- Ну же?

ЮЛЯ

- Нет, в другой раз… Кстати, я уже освободилась. Вообще подала заявление: (свистит, соответствующий жест) из полиции…

РЫЖИЙ

- Ой!

ЮЛЯ

- Пойдем к тебе, я сварю кофе, а заодно помою пол, постираю белье… И вообще…

Рыжий, словно не услышал ее предложение, садится к трюмо, начинает пробовать варианты грима. Он занят этим во все время последующего диалога.

РЫЖИЙ

- Для клоуна важно найти свой грим.

ЮЛЯ (в недоумении)

- Ну что?

РЫЖИЙ

- Ко мне нельзя. Гости приехали. Могут заявиться.

ЮЛЯ (села верхом на стул, на спинке которого ее китель)

- Ничего себе новости… Я думаю, кто это… Жена что ли? Смешно… А мне обратно в полицию? Не возьмут.

РЫЖИЙ

- Маман приехала… мамаша.

ЮЛЯ (изумлена)

- Мамаша? Ну, молчу… Такая молодая? Подтяжка что ли?

РЫЖИЙ

- Пять лет от нее скрывался… Нашла.

ЮЛЯ

- Скрывался? Зачем? И что теперь?

РЫЖИЙ

- А хрен ее знает… Хочет купить этот корабль… Или уже купила.

ЮЛЯ (свистит разочарованно)

- Ку-пи-ла… Ты, значит, богатенький Буратино? Маменькин сынок… Про-ле-те-ли… (Смеется.) А еще если слон снится – это к богатому любовнику… Ладно, я пошла. (Встает.)

РЫЖИЙ (пододвигает рядом еще один стул)

- Садись.

Юля, немного подумав,  садится. Теперь они сидят плечо к плечу и смотрят друг на друга в зеркало.

ЮЛЯ

- А как же цирковая династия… Как-то вдруг всё кувырком… Где верх, где низ... Мамочка, корабль…

РЫЖИЙ (продолжая пробовать грим)

-  В жопу, в жопу.

ЮЛЯ

- Что?

РЫЖИЙ

- Мамочку с ее муженьком, с ее богатством… в жопу. В остатке ты и я. Я и ты.

ЮЛЯ (близко к слезам)

- Ну да. И я, детский     сад, тебе поверила.

РЫЖИЙ (приглядевшись к Юлиному лицу, начинает и ее гримировать, и она это доверчиво принимает)

- Поверила… У каждого клоуна должно быть свое лицо.

ЮЛЯ

- Лицо – ладно. Мозги мне не гримируй.

РЫЖИЙ

- Пойми, они совсем другие люди, чужие. Чу-жи-е. Я им жить мешаю. Вообще пытались избавиться – совсем, навсегда – я убежал.

ЮЛЯ

- Гонишь.

- РЫЖИЙ

- Мне было тринадцать, когда отец погиб. Выбросился с седьмого этажа.

ЮЛЯ

- Ой, Рома… прости.

РЫЖИЙ (продолжая гримировать)

- Сиди спокойно… Очень добрый был. Чем пьянее, тем добрее. Всё мое детство – в нем.  Мать – так, ну, мать… а он – свой. За рояль меня посадил в четыре года. Гаммы – гадость. А я целый день мог – и счастлив: отец рядом. Да и теперь, когда играю… А она однажды пришла и сказала, что уходит, другого полюбила. Ну вот она у этого нынешнего в офисе работала – и сошлись…

ЮЛЯ

- Прямо при тебе сказала? Ты слышал?

РЫЖИЙ

- Да ну нет. Но мне же тринадцать, взрослый: вижу, чувствую… интонации слышу…  Запахи чужие сквозь духи… По командировкам стала пропадать… (Закончил гримировать. Теперь из зеркала смотрят друг на друга два симпатичных клоуна.) Так нравится?

ЮЛЯ

- Я тебя люблю.

 

44.

Из двери в машинное отделение в коридор выходит Ной с гостями. Василиса хочет направиться обратно в музыкальный салон, однако Ной преграждает путь, жестом показывает в другую сторону.

НОЙ

- А теперь я покажу вам трюмы, в которых возили заключенных. Тоже был триумф воли.

Василиса смотрит на Жоржа, он с улыбкой повторяет жест Ноя: мол, не будем спорить.

ВАСИЛИСА (Жоржу)

- Si tu veux…

(Титры: Ну, если ты так считаешь…)

Все трое выходят из коридора на палубу.

 

45.

Рыжий и Юля там же и в тех же позах: два клоуна перед зеркалом.

РЫЖИЙ

- А в тот день я утром в школу… Матери нету. Позавтракали. Отец помог ранец надеть… и вдруг обнял и поцеловал. Трезвый. Ну обнял, ну поцеловал…  Из школы иду, у подъезда толпа,   скорая…  пацаны ко мне: твой отец из окна выбросился… Я к скорой, двери еще открыты. Фельдшерица загораживает: всё, иди отсюда, труп. Я ее так оттолкнул, что она отлетела, упала… Он там на каталке... а лица нету, месиво… он, видимо, как-то лицом о крышу подъезда, головой… Я домой, лифт занят, бегом на седьмой. В квартире окно раскрыто… кто меня удержал,  что дальше, не помню. (По щекам текут слезы.)

ЮЛЯ (тоже тихо плачет)

-Рома, Рома, прости меня…

РЫЖИЙ

- Через месяц только пришел в себя… Год возили по заграницам, развлекали, отвлекали… Это, Юлька, на всю жизнь. Не забуду, не прощу.

ЮЛЯ

- Рома (гладит его по руке).

РЫЖИЙ

- Что теперь у них на уме – не знаю. Чувство загнанной дичи. В Японию что ли поскорее мотануть…  

ЮЛЯ (смеется сквозь слезы)

- Теперь и я с тобой дичь. Загнанная… Летим куда-то, у-ух!

РЫЖИЙ (сфотографировал ее на смартфон, показывает фото)

- Этот грим надо запомнить. Это теперь твое лицо. (Чистым полотенцем аккуратно, любовно снимает ее грим.)

ЮЛЯ

- Если возьмешь в Японию, то у меня ведь и виза есть… Ой, пошли что ли ко мне… кофе, то-сё… династию обсудим. Чего тянуть?

Выходят из салона, идут по коридору.

ЮЛЯ

- Средь бела дня…  Загнанные. (Смеется.)

РЫЖИЙ

- Что ж смешного.

ЮЛЯ

- Матрос Петровна говорит, одной спать вредно. Обещает кошечку трехцветную – на счастье.

 

Убедившись, что никто их не видит, скрываются у Юли в каюте. Как только закрыли за собой дверь, целуются и начинают раздеваться.

 

В музыкальном салоне на спинке стула остался забытый милицейский китель.

 

46.

В море только что отошедший от корабля танкер-заправщик. На мостике Шкипер. На танкере по внутрисудовой трансляции громко звучит песня «Как провожают пароходы…». Сквозь песню долгий прощальный гудок.

На палубе корабля Петровна и Скорик. Прощальные салюты руками.

ПЕТРОВНА

- А все равно как-то… молодость она и есть молодость… Врет он, нет у него никакой семьи.

СКОРИК

- У каждого своя любовь, своя беда.

 

Мимов уже нет на палубе. Здесь репетируют жонглеры.

 

 

Глава седьмая.

Назад в Барвиху

 

47.
Петровна на палубе два раза бьет в колокол.

 

Кают-компания корабля. Четыре большие окна с видом на палубу и носовую часть теплохода.

В каюте стол, занимающий бОльшую часть помещения. Служебные шкафчики, полочки, столики. У стены большой аквариум с золотыми рыбками. Рядом коробка с кормом.

В углу накрытый попонкой мотоцикл Скорика.

 

Жорж бросает корм рыбкам.

Василиса перед экраном большого планшета, прислоненного к стене на боковом столике.

На экране Сиделка, за ней чуть в отдалении виден Рудольф, он всё в том же положении.

СИДЕЛКА

-Пописали, покакали нормально. Температура тридцать шесть ровно.

ВАСИЛИСА

- А на весах?

СИДЕЛКА

- Стабильно. Семьдесят восемь, как молодой.

ВАСИЛИСА

- Я отсюда вон вижу: на бедре что это? Пролежень?

СИДЕЛКА

- Это?

АСИЛИСА (недовольна)

- Это, это?

СИДЕЛКА

- Обижаете, Василиса Захаровна. Тень. Гладенький, чистенький. Хоть на выставку.

ВАСИЛИСА

- Черный юмор. (Звонит телефон. Она не сразу отвечает, продолжает разговор с Сиделкой.) Я уж соскучилась. (По телефону.) Да, Валерий Васильевич, минуточку. (Сиделке.) Пожалуйста, используйте миндальное масло. Следите за этим. Спасибо и до завтра.

 

Экран планшета гаснет.

 

ВАСИЛИСА (по телефону)

- Прошу прощения, с Рудиком разговаривала. Да, пока только с сиделкой. Все стабильно… Давайте коротко и по делу, у меня здесь адженда плотная… Да, сводку просмотрела, свои соображения отправила… Ну вот и хорошо… Про эту сделку с пароходом тоже все получила. Прокуратура, да… но надо, наших юристов подключить, проследите, пожалуйста… А кто сделку затеял и провел, гнать поганой метлой. Понятно? Нет, гнать из компании с волчьим билетом. Я проверю… Ну вот и хорошо…Теперь, Валерий Васильевич, вот что: здешний цирк собирается на гастроли в Японию. Пожалуйста, поручите кому-нибудь заняться этим и выяснить, что это такое – кто, что, цена вопроса… Во всех, во всех подробностях… Так, как будто это наше подразделение… Да, Валера, да, спасибо… Нет, Валерий Васильевич, ну просто задолбал. Кто вас пушит? Ненавижу этот ваш жаргон… Вот привезу сына, он  войдет в дело, тогда и в правление его отправим. Когда-когда, когда надо. Спокойной ночи… ах да, у вас уже утро… Да, Валера, конечно, всё помню, до мелочей. Да, ровно год… Нет, стараюсь пока не думать об этом… Ладно, с добрым утром и привет. Да, да, утро и тогда было доброе. (Разъединяет телефон. Некоторое время сидит неподвижно с закрытыми глазами.)

 

48. Год назад.

Богатая дача в сосновой роще подмосковной Барвихи. Лето. Утро. Лучи солнца пробиваются между стволами сосен и сквозь прогалы в сосновой зелени. За столом на открытой террасе  Рудольф и Василиса завтракают. Молодая служанка подает. У столика несколько в стороне Жорж варит кофе.

РУДОЛЬФ

- Что нового из Интерпола?

ВАСИЛИСА

- Ничего. Последний раз его отследили в цирке в Лондоне. Но, как всегда, пустое место,  они уже уехали. Он выступает в паре с этим Промежным, помнишь, оратор голый на презентации галереи? Ну, или они нанимаются вместе, а выступают каждый со своим номером.

РУДОЛЬФ

- Если они, как ты говоришь, с успехом  выступают… вон тысячу долларов давно прислал… так, может, оставить его в покое?

ВАСИЛИСА

- И забыть, что у меня есть сын? Кстати, единственный  наследник всего этого (широкий жест) и не только.

РУДОЛЬФ

- Ну если он не помнит, что у него есть мать…

ВАСИЛИСА (возмущена)

- Ты, ты… Ладно, не буду, промолчу. Ты и так, бедняга, со всеми в конфликте. Еще и дома начнем…

РУДОЛЬФ (смеется)

- Что ты придумываешь, с кем это я в конфликте?

ВАСИЛИСА

- Пожалуйста (загибает пальцы): с  Абрамовичем был конфликт, с Потаниным, с Сечиным… в Кремле тебя вообще за диссидента держат. Либерал и диссидент.

РУДОЛЬФ (смеется)

- Либерал – да. Ну уж за диссидента…

ВАСИЛИСА

- Сама слышала, на последнем приеме… эта, как ее… ну, из администрации… У которой раньше во-от такой шнобель был, а теперь – хоп, уже аккуратный носик… Так вот она, ага… Мол, этот диссидент Якуб-хан приехал со своей мымрой… Мымра это я.

РУДОЛЬФ

- Завидует. Все же знают: не я, ты стержень компании. Фартовая Якубханша. За десять лет империя выросла чуть не втрое.

ВАСИЛИСА (с деланной скромностью)

- Ну, не надо… Всего в два раза с небольшим…

РУДОЛЬФ

- Я боюсь, Вася… Это для них Якубханша, императрица… я еще слышал: аятолла Василиса.

ВАСИЛИСА (смеется)

-Не слышала.

РУДОЛЬФ

- Услышишь… А для меня ты Васечка любимая, игрушечка моя ночная. Эстетика моей жизни. Я любуюсь тобой – и на совете директоров, и в постели…

ВАСИЛИСА (смущена, кивает в сторону Жоржа и служанки)

- Рудик!

РУДОЛЬФ

- Да ладно, они свои, всё видят, всё слышат, всё понимают…  Я боюсь, Вася: если конкуренты что-то затеют, начнут с тебя… Вообще-то лучше бы удалить тебя от дел. Хватит уже, выросли.

ВАСИЛИСА (смеется, показывает на Жоржа, стоящего спиной к ним в стороне у кофейного столика)

- Будь спокоен: Жорж – идеальный телохранитель. На два хода вперед всё видит… нет, не видит, а чувствует.

 

Жорж по-прежнему у кофейного столика.

 

РУДОЛЬФ (смотрит на часы.)

- Ой, всё, опаздываем, люди ждут. Вон машина ждет. Встали и поехали. (Встает, стоя допивает кофе, отдает чашку подошедшему Жоржу.)

ВАСИЛИСА

- Я готова, поехали.

Встает, но при этом неловко задевает Жоржа, в руках у которого кофейная чашка Рудольфа. Остатки кофе проливаются ей на платье.

ВАСИЛИСА (с раздражением)

- Ой, Жорж! (Рудольфу.) Пять минут, переоденусь.

РУДОЛЬФ

- Нет. Знаю я пять минут, полчаса перед зеркалом… Всё, я поехал, сама приедешь. Но обязательно с Жоржем.

ВАСИЛИСА (с обидой)

- Ну и катись.  (Садится.) А тогда, Жорж, пожалуйста, plus de café.

(Титры: Еще кофе.)

Рудольф уходит.

Жорж подает кофе.

Рудольф с кейсом в руке открывает дверцу машины, смотрит на Василису, посылает воздушный поцелуй.

Василиса  любовно кивает в ответ. По этим взаимным жестам очевидно, что эти два человека очень близки друг другу.

Рудольф садится в машину, закрывает дверцу.

Машина взрывается.

Омертвевшая Василиса с чашкой кофе в руках и с закрытыми глазами.

Жорж спокоен, принимает чашку у нее из рук.

 

Глава восьмая.

На арене только клоуны

 

49.

Петровна на палубе проверяет свои лески. Жорж помогает. К радостному удивлению Петровны, на каждой леске, которую вытягивает Жорж, трепещет рыба.

ПЕТРОВНА (в восторге)

- Ну ты, бес тебя возьми, счастливая рука.

Жорж жестом показывает, что, мол, ну вот, всё в порядке. И раскланивается, как иллюзионист после удачного фокуса.

Петровна победно несет сумку полную рыбы.

 

50.

Вечер. На площади возле цирка шапито свет и музыка.

Взрослые и дети на карусели и на качелях.

 

Представление в цирке.

Под куполом шапито пучок пестрых лет вместо расстрелянного радужного шара.

Все, кого мы видели на утренней разминке, теперь на арене цирка. Сменяя один другого, а иногда парами или группами, или даже вообще все вместе клоуны, мимы, скоморохи со своими антре, гимнасты, дрессировщица собачек, акробаты на батуте, жонглеры, эквилибристы.

Большой успех у антре Промежного - Большого Тренера с тремя ассистентками. Зрители просто сползают с кресел от смеха.

На всю площадь из динамиков звучит трансляция того, что происходит в цирке, голос шпрехшталмейстера объявляющего номера.

Счастливые смеющиеся лица зрителей – детей и взрослых. Аплодисменты. Среди публики Василиса – смеется и аплодирует. Рядом Жорж – оглядывает ряды веселящихся зрителей, к происходящему на арене равнодушен – да он и редко смотрит туда.

В публике также полицейский Майор с женой и маленькой дочкой.

Юля тоже здесь – в самом верхнем ряду.

 

После представления цирковые артисты в грим уборных снимают костюмы и грим: совсем не веселые, усталые лица, некоторые и немолоды. Где-то мелькнула Ясная в гимнастическом трико.  Промежный оживленно говорит по телефону на английском.

Рыжий снимает грим, внимательно разглядывает свое лицо в зеркале и в конце концов сам себе строит рожу и показывает язык.

Промежный заходит к Рыжему.

ПРОМЕЖНЫЙ (растерянно)

- Япония… гастроли (пик-пик) накрылись. Не понимаю…Говорят, последствия цунами, но что-то они (пик-пик). Какой на (пик-пик) цунами, цунами два года назад было.

РЫЖИЙ (обескуражен)

- Как это? Ничего себе новости, как Юлька говорит. И что дальше?

ПРОМЕЖНЫЙ

- Не знаю. Не понимаю… Пока что полный шандец.

 

51.

Утро. Скорик с одним из мимов катит свой мотоцикл. Они бегом разгоняют его, пытаясь завести. Мотоцикл было заводится, Скорик прыгает в седло… но мотоцикл тут же глохнет. И так не один раз, пока к ним ни присоединяется Жорж. Мотоцикл тут же заводится и стабильно работает.

Жирж улыбается, рукой и мимикой показывает, что, мол, ну вот, всё в порядке.

 

Жорж стреляет по чайкам. Метко. Выстрел – чайка падает, выстрел – чайка. Прячет пистолет в кобуру, достает другой, и опять: выстрел – чайка.

 

Петровна на палубе в стороне.

ПЕТРОВНА (кричит)

- Эй, прекратил хулиганить.  Живые души все-таки.

Жорж прекратил стрелять, прячет оружие.

Петровна кулаком грозит Жоржу.

ПЕТРОВНА

- Баловник, бес тебя возьми.

Жорж смеется и отдает ей честь.

 

Петровна дважды бьёт  в судовой колокол.

 

52.

 В кают-компании Василиса за большим столом пьет кофе и читает газету. 

Жорж прислуживает.

В газете «шапка»: «Конкурс «Мисс Полиция»» - и большой, на полполосы портрет Юли.

ВАСИЛИСА (показывая газету Жоржу)

- Quelle beauté dans la police locale. Pour une raison quelconque, son visage me semble familier.

(Титры: Какая красавица в здешней полиции. Почему-то ее лицо мне знакомо.)

Жорж, сбоку заглянув в газету, согласно кивает.

 

Входит Промежный. Он в халате, под которым трико – видимо, с репетиции, на голове берет с большим помпоном – деталь костюма какой-то клоунады.

ВАСИЛИСА (складывает газету)

- А вот и – Великий Тренер. Правильно помню? Присаживайтесь, Кофе? Чай?

ПРОМЕЖНЫЙ (жестом отказывается)

- Простите, что в таком виде… Сказали, срочно. 

ВАСИЛИСА

- Всё хорошо. Не голый, и на том спасибо.

ПРОМЕЖНЫЙ (садится у дальнего конца стола)

- Я Промежный Виктор Петрович. Можно просто Витя, даже Вика…А мы не знакомы? Ваше лицо мне очень…

ВАСИЛИСА

- Нет, ошибаетесь… Вы и артист, и антрепренер – так?

ПРОМЕЖНЫЙ

- Все в одном флаконе… Нет, всё-таки где-то я вас… 

Василиса делает знак, и Жорж подает чашку кофе, ставит ближе к Василисе.

ВАСИЛИСА

- Садитесь поближе.

ПРОМЕЖНЫЙ (пересаживается) Спасибо. (Вглядывается, вроде вспомнил; тихо.) Коста-Рика… гостиница, пляж?

ВАСИЛИСА

- Была в цирке… Огромное удовольствие!

ПРОМЕЖНЫЙ (снова как будто вспомнил)        

- А вы в Тамбове никогда не были? В гостинице не останавливались?

ВАСИЛИСА (не обращая внимание на бормотание Промежного)

- Слышала, в Японию собрались.

ПРОМЕЖНЫЙ (свистит, неприличный жест)

- Фьють… Япония накрылась медным тазом.

ВАСИЛИСА (спокойно)

- Надо же.

ПРОМЕЖНЫЙ

- Увы, Саппоро, Киото, Йокогама, Токио - всё лопнуло. Вчера. Из-за последствий цунами… И здесь скоро заканчивается. В общем, садимся на мель.

ВАСИЛИСА

- Мой агент в Токио связался с Киото Сёкус Энтертейнмент, которая ведет ваши дела. Им нужны деньги, некий фонд ответственности или страховой фонд… Вы меня слушаете?

ПРОМЕЖНЫЙ

- Сейчас соображу… Да, страховой фонд…

ВАСИЛИСА

- Так вот… На определенных условиях я могу решить ваши проблемы и взять ответственность на себя.

ПРОМЕЖНЫЙ

- Страховой фонд… Можете решить… У вас деньги? А подробности?

ВАСИЛИСА

- Зачем? Поедете – и всё. В некотором смысле, я покупаю гастроли и надеюсь заработать…

ПРОМЕЖНЫЙ

- Онемел. Не знаю, как благодарить… (неуверенно) до-дорогая… А то знаете, даже крыс купить не на что, королевских питонов кормить… Вы не сказали, мне-то к вам как обращаться?

ВАСИЛИСА

- Василиса Захаровна. Или просто Вася. Ко мне так часто обращаются. Даже сын в детстве мамой не звал – всегда Вася.

ПРОМЕЖНЫЙ

- Не Вася – Васса. Васса Железнова. Современная бизнес-Василиса… Уважаю и припадаю… Слушайте, кофе хорошо… но может поужинаем вместе? Тут в городе есть…

ВАСИЛИСА (прерывает)

- Едете в Японию. Но только без клоуна Рыжего.

ПРОМЕЖНЫЙ (обескуражен)

- Он отказывается?

ВАСИЛИСА

- Нет. Это вы разрываете контракт.

ПРОМЕЖНЫЙ

- Какое-то недоразумение. Рыжий клоун с печальным лицом. Эту труппу я вокруг него собрал: люди хотят с ним работать. Он гений. Нет, Вася, это невозможно. (Встал, чтобы уйти.) Извините.

ВАСИЛИСА

- Сядьте…У нашего Тренера, оказывается, принципы…

 

Скорик вкатывает в кают-компанию свой мотоцикл. Увидел Василису, озадачился.

СКОРИК

- Куда Чарлика ни прикачу, всюду на вас…

ВАСИЛИСА

- Ничего, Чарлик не должен отвыкать от людей, особенно от женщин. Мы уже заканчиваем.

ПРОМЖНЫЙ

- Японцы не согласятся.

ВАСИЛИСА

- Уже согласились. Вы им тоже очень нравитесь, они видели вас в Лондоне. Бизнес есть бизнес… Найдёте замену… Там у вас сколько, человек тридцать в труппе? Или больше? Говорите, питоны голодные? Подумайте о бедных змеях. И о себе. День на раздумья… Merci, George.

Василиса уходит.

Жорж убирает посуду.

ПРОМЕЖНЫЙ (вдогонку)

- Да пусть все змеи сдохнут… (Жоржу.) Скажи ей, что мы друзей не предаем.

Жорж, улыбаясь, разводит руками. Собирает посуду, оставив, впрочем, недопитый кофе Промежного, уходит с подносом.

 

53.

Василиса вернулась в свою каюту. Всердцах отбрасывает в сторону скомканную газету.

ВАСИЛИСА

- Друзей он не предает.

Отброшенную газету подхватывает сквозняк и выносит в окно. Газета летит по ветру, опускается в море.

Портрет Юли качается на невысокой волне, постепенно погружаясь в воду.

 

54.

В кают-компании.

СКОРИК (заботливо укрывает мотоцикл попонкой)

- Современная бабенка, крутая…

 ПРОМЕЖНЫЙ

- Здесь что-то личное… Рыжий что-то намекал… Василиса, Василиса… Знакомое лицо… Где я ее? (Неприличный жест.) Что-то я  совсем растерялся… пойду с Рыжим перетру… или нет…

СКОРИК

- Перетрешь еще… сядь.

ПРОМЕЖНЫЙ

- Да, сам подумаю… (Садится. Придвигает недопитую чашку кофе, делает глоток.) Кофе какой-то потрясающий… смотри, и не остыл.  Ну что у тебя, Дед? Не встречал я твою Эсмеральду. Нет. Нигде. Ни в каких цирках не встречал… (Смотрит в чашку с кофе.) Какой-то сорт особенный, не стынет.

 

По внешнюю сторону открытого окна появляется  матрос Петровна.

ПЕТРОВНА (Промежному, он к ней ближе)

- Витёк, закрой окно, я протру.

ПРОМЕЖНЫЙ

- Что это вдруг?

ПЕТРОВНА

- Капитан велел. В Находку идем. Свадьбу играть будут. Весь цирк приглашает.

 

Промежный, покрутив пальцем у виска,  привстает, закрывает окно, садится допивать кофе. Петровна моет окно с внешней стороны.

 

СКОРИК (садится рядом с Промежным, показывает какой-то документ)

- Смотри. Я тоже тренер.

ПРОМЕЖНЫЙ (заинтересовался, берет удостоверение, быстро читает и тут же возвращает)

- Мотогонки на льду. (Смеется.) Нет, Дед, я по другим гонкам… Тренер по сексу.

СКОРИК

- Кликуха?

ПРОМЕЖНЫЙ

- Зачем… Профессия… В Англии тренеры по сексу. Профсоюз. Я записался…

ПЕТРОВНА (у другого окна)

- Витёк, пожалуйста,  и это закрой.

Промежный привстает, закрывает окно.

СКОРИК

- По правде?

ПРОМЕЖНЫЙ

- Да ну, конечно, в шутку… А что, Дед, в этой жизни по правде? Все врут. Все в масках. Вот только что женщина была – в маске… а по правде что там?  Новости по телеку смотришь? Маски, маски, маски. Президенты, министры, комментаторы. Сорви маску, а под ней никакой не президент, маленький злобный зверек, которому только хапнуть побольше и ближнего за глотку - хвать… В жизни, Дед, только две вещи по правде, без маски: любовь и смерть. Полюбил – открывай лицо… Нет, бывает, конечно: люблю.. а сам в маске. Но это не любовь. Ну а уж умирать… Господа маской не обманешь…  А секс – что? Если не любовь и не заработок – так, временное убежище, спасение от пустоты. Хепенинг… А вот еще сумасшедшие – тоже по правде. Убежище. И цирк – убежище. И наш корабль… у нас тут всё по правде, без маски. Как Рыжий говорит, корабль простодушных… ковчег дураков.

ПЕТРОВНА (во все время монолога, прекратив работу, слушала как зачарованная)

- Ну ты, Витек… Я прямо заслушалась. И у меня любовь была: в восемнадцать сына родила, души в сыночке не чаяла. Ради него и в море ходила зарабатывать…

ПРОМЕЖНЫЙ (допил кофе, встал уходить)

- И где же он?

Петровна только горестно махнула рукой и снова взялась за мытье окна.

 СКОРИК (пропустил монолог мимо ушей и теперь поймал Промежного за рукав и, умоляя, словно возможно воссоздать Эсмеральду из пустоты)

- В Англии или еще где… Может, она и не Эсмеральда уже… В цирке номер был «Икарийские игры». Легонькая… Мужики ее ногами подкидывали.

ПЕТРОВНА (Скорику)

- Не приставай к людям. В монастырь она от тебя сбежала. От тебя и от Чарлика твоего.

СКОРИК

- А вот глаза зеленые-зеленые, я таких нигде больше не видел…

ПЕТРОВНА

- Витёк, пожалуйста, и это закрой.

Промежный освобождается от Скорика,  закрывает еще одно окно.

ПРОМЕЖНЫЙ

- Всё, пошел… (Уходит, но в дверях вдруг что-то вспомнил, вернулся.) Зеленые, говоришь?.. В прошлом году на переговоры в Японию ездил. И в Находке снял одну. В интернете нашел. Вот такая девчонка! Кудесница! А почему запомнил: день был яркий, солнечный, в гостиничном номере стены нежно-нежно-оранжевые. И она так… сидит на постели, волосы рыжие – свои, не крашенные, – одно колено обняла, смотрит на меня, а глаза огромные и зеленые-зеленые. Два изумруда светлых…Балдею… Вот это, думаю, хепенинг! Событие! Подарок! Кстати, Эсмеральда –изумруд по-испански.

СКОРИК

- Проститутка что ли? Блядь?

ПРОМЕЖНЫЙ

- Грубиян.

СКОРИК

- Нет, скажи… проститутка?

Промежный, пожав плечами, уходит. 

ПЕТРОВНА

- Дед, ну уж, пожалуйста, закрой и это, последнее.

Скорик словно не слышит, смотрит на нее отсутствующим взглядом.

ПЕТРОВНА

- Дед!

СКОРИК (очнулся)

- Свадьба…  Чья свадьба? 

ПЕТРОВНА

- У начальства спроси.

СКОРИК
- Говорят, он сумасшедший. Корабль дураков.

ПЕТРОВНА
- А нам какая разница, сумасшедший, не сумасшедший. Сколько живу, начальство все дураки. Нам сказали окна вымыть, вот моем.

СКОРИК.

- Находка. Почему-то ведь так называется.

Закрывает окно и остается стоять возле, в задумчивости глядя, как Петровна с той стороны трет стекло тряпкой.

Крупно: Петровна с той стороны протирает экран тряпкой.

 

 

Глава девятая

Музыка и песня

 

55.

Промежный на прогулочной палубе что-то кому-то пытается яростно доказать по-английски.

 

Рыжий в гриме и костюме клоуна на площади возле аттракционов развлекает собравшихся вокруг него детей и взрослых.

 

Ной в ходовой рубке поет тему из Пятой симфонии Шостаковича.

Жорж, стоя перед Ноем, дирижирует. Он очень хорошо видит в пространстве оркестр, и жесты его точны и оправданы.

В воображении Ноя: Жорж во фраке дирижирует финальной частью Пятой симфонии, которую играет настоящий          оркестр. Музыканты оркестра  – обитатели  корабля. Все в своих повседневных одеждах. Здесь и Рыжий со скрипкой, и Василиса с виолончелью, и Юля, и Ясная – все-все, включая даже и Майора полиции (с бас-геликоном), и его полицейских, и военных и униформистов. На барабанах Ной и Скорик.

Финал симфонии: барабаны судьбы.

 

56.

Петровна подходит к каюте Василисы.

Василиса разговаривает по телефону.

Петровна стучит в дверь.

ВАСИЛИСА (по телефону по-японски)

- Arigato u atode denwa su ru… (Разъединила телефон). (Титры: Спасибо, я позвоню позже.) Да, войдите.

Петровна входит, молча проходит к столу,  ставит бутылку. Из кармана куртки достает и  тоже ставит на стол два бумажных стаканчика и пол литровую банку с красной икрой.

ПЕТРОВНА (низко кланяется)

- Матушка Василиса Захаровна, не прогоните, я к вам за советом.

ВАСИЛИСА (смеется)

- Где ж матушка? Скорее доченька.

ПЕТРОВНА

- Ну вот, матушка-доченька, не прогони.

Василиса жестом приглашает садиться и садится сама.

Петровна садится к столу, открывает бутылку, наливает в стаканчики.

ВАСИЛИСА

- А это обязательно?

ПЕТРОВНА

- Уж прости, не побрезгуй… Без этого язык не развяжется. Женьшеневая с облепихой. Мужикам особенно оттягивает, но и нам не вред. И закуска местная… Кстати, Захаровна, красную икру можно дешево купить. Ребята с сейнеров продают. Хочешь, устрою тебе хоть килограмм, хоть сколько.

ВАСИЛИСА

- Спасибо. Пока не надо.

В дверях появляется Жорж.

ВАСИЛИСА

Apportez-nous du pain, s'il vous plait.

(Титры: Принесите нам хлеба, пожалуйста.)

Жорж уходит.

ПЕТРОВНА

- А он вообще кто? Иностранец?

ВАСИЛИСА

- Ну… можно сказать, француз… Так что за дело?

ПЕТРОВНА

- Нет, сначала по глоткУ.

ВАСИЛИСА

- Ну, по глотку.

Петровна берет стаканчик, но выпить не успевает: входит Жорж с подносом.  На подносе не только тарелка с хлебом, но и еще какая-то посуда и даже масленка со сливочным маслом.  Жорж берет из руки Петровны бумажный стаканчик и переливает содержимое в аккуратную довольно вместительную стопку. Так же поступает и со стаканчиком Василисы. Открывает принесенную Петровной банку с икрой… хочет намазать бутерброды, но Василиса жестом останавливает.

ПЕТРОВНА

-Мерси. Как в кафе.

Жорж уходит.

ВАСИЛИСА (берет в руки стопку, разглядывает на свет)

- Светится как хороший коньяк.

ПЕТРОВНА

-Будем.

Петровна выпивает, Василиса пригубила, но стопку не ставит...

ВАСИЛИСА

- Так что за дело?

ПЕТРОВНА

- В монастырь хочу уйти.

Василиса едва сдержала смех, но взяла себя в руки.  Допила стопку.

ВАСИЛИСА

- О! Это вещь. И хороша, и закуски не требует.

Петровна снова наливает.

ВАСИЛИСА

- Частишь, Петровна.

ПЕТРОВНА

- Какие-то он маленькие принес, французские что ли… Вторую не выпьешь, про первую забудешь. Будем.

- ВАСИЛИСА

- Ну, по второй – и всё.

Чокаются, выпивают. Закусывают.

ВАСИЛИСА (энергично, убежденно)

- Итак, в монастырь.

ПЕТРОВНА

- А кошек куда?

ВАСИЛИСА

- Кошек не возьмут.

ПЕТРОВНА

- Вот же!

ВАСИЛИСА

- А в монастырь обязательно?

ПЕТРОВНА

- Ох, обязательно. Грешница великая.

ВАСИЛИСА

- Ну уж, Петровна…

ПЕТРОВНА

- Грешница. Сыночка потеряла. Не хочет знать меня. Эсемэску прислал: я, говорит, тебя, старая блядь, не знаю и знать не хочу.

ВАСИЛИСА

- Ну вот, здрасти… Дети с ума посходили… Что ж у тебя-то такое?

ПЕТРОВНА

- Нет, давай еще по одной.

Петровна наливает. Выпивают, закусывают.

ВАСИЛИСА

- Ну?

ПЕТРОВНА

- Сыночек без меня вырастал. Я всё в море да в мое. А он с бабкой, моей матерью. Правда, ни в чем не нуждались, я им хорошо оставляла. Домик купила… тут недалеко… Вырос. Автослесарь, армию отслужил. А вернулся, сдружился со здешними лагунскими,  замочили кого-то... да не сам он что ли… шесть лет.

ВАСИЛИСА

- Сидит?

ПЕТРОВНА

- Вышел недавно по УДО. Женился. Хотела на свадьбу к ним поехать, позвонила, а мне эсэмэска про старую блядь. Ну вот что делать?

ВАСИЛИСА

- Ох, как понимаю. Давай еще по одной.

Петровна наливает. Выпивают… и не закусывают.

ВАСИЛИСА

- Что тебе сказать… При чем монастырь?  Таких грешниц…  Я сама… Мой вон тоже меня знать не хочет.

ПЕТРОВНА

- Ой, и ты тоже?

ВАСИЛИСА

- Не меньше тебя грешница. В психушку своего спровадила. Взрослый уж был, музучилище заканчивал.

ПЕТРОВНА

- Психушка… Это за что туда?

ВАСИЛИСА

- С дружками голыми расхаживали…

ПЕТРОВНА (хохочет)

- Голые… бесстыжие.

ВАСИЛИСА

- На презентацию картинной галереи явились голые, все размалеванные. Хепенинг  против застывшего искусства. Полиция… дружки  разбежались, а моего поймали. Статья за хулиганство. Муж, Рудольф, он ему отчим, кому надо заплатил, распорядился в психушку. И я, дура, согласилась.

ПЕТРОВНА

- Статья-то небось хуже… На зону…

ВАСИЛИСА

- Ночью проснулась как-то… В Париже мы были… А-а! Что наделала!... На самолет, в Москву… Он же мальчик чуткий, нервный. До десяти лет в постель писал… Прямо из Шереметьева поехала забирать, а мне говорят: сбежал вчера… Сбежал – и нигде нет. И молчит, не объявляется. Пять лет искала… Нашла. А он знать меня не хочет. Прямо говорит: я тебя не знаю.

ПЕТРОВНА

- Ой, а я-то подумала… Нет, у тебя не грех… Повзрослеет, поумнеет – помиритесь. А я… я-то тебе не всё рассказала… Давай еще по одной.

Петровна наливает. Выпивают, не закусывают.

ПЕТРОВНА

- На второй что ли год поехала я к нему в зону на свидание. Тут, возле Находки. Личное свидание. Трое суток в одной комнате. Поели, телевизор посмотрели. А ночью он и подлез ко мне, к матери-то.   Двадцать пять мужику. Здоровый жеребец. Следствие, то се, считай, два года без бабы. Мне что делать? Кричать? Драться? Да и жалко мне его. Скольких я мужиков ублажила, а сыночка скину… Ну и три ночи… (плачет) Не помню, как домой доехала…

ВАСИЛИСА (плачет)

- Ой,  Петровна.

 

57.

В коридоре Ной, перед ним  Жорж. Видимо, Ной хотел войти в каюту Василисы, но Жорж преградил дорогу.

НОЙ

- Что за дела?

Жорж, улыбаясь, разводит руками: мол, туда нельзя.

НОЙ

- Передай ей, чтобы завтра к полудню освободила каюту. Всё!

Ной уходит.

 

58.

В каюте Василиса и Петровна сидят обнявшись, обе плачут и на два голоса поют «Куда ведешь, тропинка милая…»

 

59.

Площадь. Утро. Пустые пока аттракционы. Морской ветер слегка раскачивает входной полог шапито.

Палуба корабля. Язык колокола чуть раскачивается.

На швартовом кнехте устало сидит Петровна. Ведро и швабра рядом.

К входным мосткам подъезжает полицейская машина. Из нее выходит Юля (в полицейском мундире) и с ней младший полицейский чин. Оба быстро и решительно поднимаются на корабль.

Петровна поднимается навстречу. Берет в руки ведро и швабру.

 

ЮЛЯ

- Капитан у себя?

ПЕТРОВНА

- Кто его знает. Арестовать что ли приехали?

Не отвечая, Юля и полицейский проходят мимо.

 

60.

По коридору полицейский ведет Ноя в наручниках. 

Скорик выходит из своей каюты.

СКОРИК

- Что это?

НОЙ

- В рейс надо уходить.

СКОРИК (идет рядом с Ноем и полицейским)

- Машина готова.

Все трое заходят в кают-компанию. Здесь за столом Юля. Полицейский снимает с Ноя наручники. Ной тут же хочет уйти. Полицейский преграждает дорогу.

 ЮЛЯ (Скорику)

- А вы, гражданин Скорик… Хотя… оставайтесь, свидетелем будете. (Ною.) Дионисиди Ной Христофорович, присаживайтесь.

НОЙ

- Спасибо, пока постою.

ЮЛЯ

- Дважды я вызывала вас повесткой по делу гражданина Мудрика. По повестке не являетесь. По какой причине?

НОЙ (напевает музыкальную фразу из Пятой симфонии Чайковского; отвечает, словно отвлекаясь на пустяки от важного дела)

- Некогда, душечка, некогда. Да и что там расследовать. Сгинул – и шут с ним. (Снова хочет уйти, но полицейский опять преграждает дорогу.)

ЮЛЯ

- Нет, не шут. Вот…(Достает бумагу и читает.) При досмотре вещей Мудрика был найден паспорт на имя Ланг-Дионисиди Марины Ноевны, 1980 года рождения…. Это ваша дочь?

НОЙ (Скорику)

 - А ты говорил, сальники текут?

СКОРИК

- Так мотористы всю неделю возились. Осталось винты прокрутить.

ЮЛЯ

- Не знаете ли вы… может, вспомните, как паспорт Марины Ноевны мог оказаться среди бумаг Мудрика?

НОЙ (Скорику)

- Винты обязательно… (Внимательно смотрит на Юлю. С этого момента говорит с ней как с дочерью, которая почему-то должна таиться) Смотрю на тебя, и что-то сердце вдруг защемило… Они как тебя зовут?

ЮЛЯ (подает удостоверение)

- Вот удостоверение, здесь всё написано.

НОЙ (берет удостоверение, но не смотрит в него, кладет на стол)

- А лет тебе?

ЮЛЯ

- Двадцать один.

НОЙ

- Ну, конечно, двадцать один… Биографию написали… Родилась здоровой? Врожденный вывих… нет?

ЮЛЯ

- При чем тут? Вроде здоровой…

НОЙ (будто ловит на лжи)

- Врожденный вывих правого бедра. Не сразу обнаружили. Не помню, два или три месяца было. Если бы не схватились вовремя – беда! – выросла бы хромоножкой.

ЮЛЯ

- Гражданин Дионисиди…

НОЙ

- Нет, мы бы, конечно, все равно тебя любили… Но, на характере же сказывается… Слава Богу, заметили, на лодыжки распорочку поставили, ножки зафиксировали, чтобы костно-хрящевая ткань правильно нарастала. На балалайку была похожа.(Руками показывает, как это было.)

ЮЛЯ

- Гражданин Дионисиди…

НОЙ (оценивающе смотрит на Юлю)

- Красавица выросла, пряменькая, стройная… В маму… Мама рано умерла. Корнелия Ланг. Замечательная пианистка.  Сама-то к роялю подходишь? Не забыла?…

ЮЛЯ

- Гражданин…

НОЙ

- Да вот же, всегда с собой… (Достает из кармана и разворачивает листок бумаги.) Читай.

ЮЛЯ

-  Зачем это?

НОЙ

- Читай, читай…

ЮЛЯ (читает)

- Когда слушаю, как Рихтер играет Третью сонату Бетховена, я исчезаю. Меня нет, и никого нет: есть только Бог един. У Рихтера Третья Бетховена – самый верный образ и самое неопровержимое доказательство существования Бога Всевышнего… Тебе, папа, когда-то нравилась Девятая симфония…
НОЙ

- Твоя правда, когда-то нравилась.  (Полицейскому.)  Я сам в молодости на саксе – не хуже профессионала… (Юле.) Читай, читай.

ЮЛЯ (читает)

- Тебе, папа, когда-то нравилась Девятая симфония… Но Девятая – претенциозный напор искушенного разума, пропагандистское лукавство глухого гения…

НОЙ (с трудом подавляет подступившие рыдания). Простите…

ЮЛЯ (возвращает листок)

- Мы можем приобщить это к делу?

НОЙ

- К делу? К какому делу?

ЮЛЯ (поняла, что задав вопрос, совершила какую-то ошибку)

- Ну… к делу Мудрика… Ладно… Но все-таки  паспорт Марины Ноевны как оказался у Мудрика?

НОЙ

- Да, как? Спроси у него. Вы же вроде с ним женихались.

ЮЛЯ (возмущена)

- Я? Да ничего подобного.

 НОЙ

- Как же, как же… А в Находке кто тебе цветы дарил… (Продолжает вглядываться в Юлю; уверен, что идет игра, и он в конце концов принимает ее правила.)

ЮЛЯ

- Да я и в Находке никогда не была.

НОЙ

 - Ну да… и свадьба завтра не у тебя.

ЮЛЯ

- У меня свадьба? (Поняла, что разговор стал бессмысленным.) Ой, ладно, всё с вами понятно.

НОЙ

- Да! И я всё понял. (С расстановкой, многозначительно.) Я… всё… понял.

ЮЛЯ

- Гражданин Дионисиди Ной Христофорович, вот еще одна повестка, вручаю лично. Завтра к десяти явиться в отдел полиции. Пожалуйста, распишитесь. Правда, там будет другой сотрудник. Я увольняюсь.

НОЙ (радостно)

- Завтра? Ну да, увольняешься… Завтра! Завтра в Находке.

ЮЛЯ

- Если завтра не явитесь, следующий раз приведут принудительно. (Скорику.) Вы свидетель, повестка вручена (смотрит на часы) в 9-45 утра.

 

СКОРИК

- Не знаю. Ничего не видел.

 

ЮЛЯ делает знак полицейскому, оба уходят.

 

НОЙ (Скорику)

- Ох умна! Ты понял? Завтра!

СКОРИК

- Обмысливаю.

НОЙ

- Мы с ней на этом пароходе туристические круизы возили в Петропавловск, на Курилы… На том «бюхнере» она концерты давала… Деньги были, бизнес был…

СКОРИК

- Она - концерты? (Указывает на дверь.)

НОЙ (с восторгом)

- Завтра!  Она сказала. Всё! Сегодня в ночь уходим.

 

Глава десятая.

Приглашение в Империю

 

61.

К каюте Василисы подходит Промежный.

Василиса как раз выходит из каюты.

ВАСИЛИСА (не закрывая дверь)

- Зайдете?

ПРОМЕЖНЫЙ

- Нет, спасибо. Я подумал. Друзей не предаем. Нет, нет и нет.

Промежный резко поворачивается и уходит.

Василиса закрывает дверь на ключ, по внутреннему трапу спускается в коридор жилой палубы.

Жорж издалека наблюдает за Василисой.

Вообще при всех перемещениях Василисы по кораблю – и до, и после – Жорж даже если не рядом, всегда присутствует в поле зрения.

 

Коридор жилой палубы. Василиса  стоит в нерешительности перед каютой, на двери которой вновь афиша клоуна Рыжего. Прислушивается. Наконец, глубоко вздохнув, решается и стучит в дверь.

В каюте Рыжий.

РЫЖИЙ

- Войдите.

Василиса входит.

РЫЖИЙ

- О, нет, нет, мадам, у меня репетиция и потом спектакль.

ВАСИЛИСА

- Рома, пожалуйста, выслушай.

РЫЖИЙ

- Всё, Вася, всё… Всё давно сказано и услышано. Всё.

 

Весь последующий диалог будет происходить на ходу. Рыжий собирается и идет на репетицию, Василиса неотступно сопровождает, заглядывая ему в лицо.

Сначала идут по коридору, выходят на палубу.

ВАСИЛИСА

- Я приехала просить прощения и умалять…

РЫЖИЙ

- Всё, Вася, всё закончилось. Зла не держу. Пиши письма, обещаю отвечать. А пока адье.

ВАСИЛИСА

- Вижу повзрослел и возмужал.

РЫЖИЙ (увидел в отдалении Жоржа)

- Твой телохранитель очень похож на медбрата из психушки. Тоже вот так вот, словно по чайкам, пальцем в голову: пах-пах… На уколы.

ВАСИЛИСА (умоляюще)

- Ромик, пожалуйста…

РЫЖИЙ

- Вот такая игла (показывает палец), колоть уже некуда, задница синяя и твердая.

ВАСИЛИСА

- Ромик, ну пожалуйста…

РЫЖИЙ

- Галоперидол…  тремор, всё трясется, руки, ноги, голова (останавливается, показывает, как это бывает) – пытка двадцать четыре на семь. (Идет дальше.)

ВАСИЛИСА (кажется, близка к слезам)

- Ты же умный, талантливый, добрый. Выслушай.

РЫЖИЙ

- Еще недельку, и бежать не смог бы, сдох бы там.

ВАСИЛИСА

- А помнишь, в детстве…

РЫЖИЙ

- Не помню. Отца помню. А тебя – нет. Не хочу.

 

62.

Ной на причале возле кормы корабля собирался сесть в шлюпку, в которой его ждет один из мотористов, но увидев спускающихся с мостков Рыжего и Василису, подходит.

НОЙ (Василисе)

- Мадам, я просил передать вам…

ВАСИЛИСА

- Да, да, Ной Христофорович, мне передали.

НОЙ

- Вы уж извините, но у нас завтра свадьба…

ВАСИЛИСА

- ДА, да. Не беспокойтесь, всё будет своевременно, я уже распорядилась.

 

Рыжий и Василиса, заходят в шапито. Ной остается на причале.

 

В цирке на манеже и за кулисами – обычная цирковая жизнь: артисты различных жанров, акробаты, дрессировщица собачек, человек с питоном на плечах и т.д.

РЫЖИЙ

- Учти, купишь пароход – убьешь несчастного Ноя.

 

63.

Рыжий и Василиса заходят в грим-уборную Рыжего. Это всего лишь закуток, огороженный брезентовыми пологами. Двери, понятно, тоже нет, и даже заменяющий ее полог поднят и закреплен где-то наверху.

Рыжий садится к гримировочному столику.

Василисе сесть не на что.  Она заглядывает в соседний закуток, берет оттуда стул, садится рядом с Рыжим.

- РЫЖИЙ

- У меня репетиция и сразу дневной спектакль. Так что…

Во время последующего диалога Рыжий переодевается, примеряет различный реквизит, гримируется.

Вокруг обычная цирковая жизнь.

ВАСИЛИСА

- Этот Ной – вы друзья?

РЫЖИЙ

- Братья по разуму. Из одной психушки.

Садились друг против друга – и тихо пели по очереди или вместе. (Напевает тему из Пятой симфонии Бетховена.) Пока его не перевели в другое отделение.

ВАСИЛИСА

- Да. Старик Вагнер из музучилища…

 РЫЖИЙ

- В жопу старика Вагнера. Здесь другой мир, другое время, оценки другие – всему. Тебя здесь нет.

ВАСИЛИСА

- Ошибаешься. Я всюду.

РЫЖИЙ

- Ноева дочь обещала быть фантастической пианисткой, невероятно одаренная. Не могу слушать ее запись, слезы… Пьяные… даже не мужики,  подростки  какие-то, малолетки… налетели на улице… жениха пырнули ножом, её затащили куда-то изнасиловали, тоже убили, кажется, даже сожгли. Их поймали – и что? Малолетки же.

ВАСИЛИСА

- Боже!

РЫЖИЙ

- Ему без подробностей: купались – утонули, тела не нашли. Всё. Он чувствует: не договаривают… она жива! Пристает к девушкам – она же всегда молодая!.. Бывает, ловят, в психушку…

ВАСИЛИСА (убежденно)

- Его надо лечить.

РЫЖИЙ

- Осталась  единственная запись: Третья соната Бетховена. Он слушает десять раз в день, живет в этой музыке.

ВАСИЛИСА

- Есть современные лекарства.

РЫЖИЙ

- Такая боль не лечится. Приглушить можно. Лекарствами или молитвой,

наркотиками. Музыка – его наркотик.

 

В грим-уборную заглядывает артист цирка.

АРТИСТ

- Тренера не видели? (Уходит)

 

РЫЖИЙ

- Не трогай его, Вася. Возвращайся к Рудику. Не обеднеете. Всё, надо идти. (Встает.)

ВАСИЛИСА (жестко)

- Сядь… Рудика нет. Я одна осталась.

РЫЖИЙ (садится)

-Как это?

ВАСИЛИСА

- Рудик в коме. Машину взорвали.  Студень…пописал, покакал… Без надежды.

РЫЖИЙ (потрясен)

- Господи, мать…

В грим уборную заглядывает еще один артист цирка.

АРТИСТ-2

- Рома, посмотри грим, как?

РЫЖИЙ

- Ну класс! Молодец. Я тебе давно говорил.

АРТИСТ (видимо, что-то из веселой репризы)

- А я пошел, пошел, пошел.

Артист уходит.

 

ВАСИЛИСА (близка к слезам)

- Говорят: отключи, всё… Не могу. Мне кажется, он слышит.

РЫЖИЙ

- Господи… мать…  (Беззвучно зарыдал, приложив к лицу первую попавшую под руку  маску –  смеющуюся.)

ВАСИЛИСА

- Я, Рома, за тобой приехала. Правда, хватит цирка. Заберу тебя и буду держать возле сердца – не отпущу. Не отпущу!

 

В грим-уборную заглядывает ЮЛЯ. Она в гимнастическом трико.

ЮЛЯ

- Ой, простите. Я кажется не во-время.

РЫЖИЙ (отнял маску от заплаканного лица)

- Очень даже во-время… Это, Вася, моя Юля. Моя Юля.

ВАСИЛИСА

- Ваш портрет был в газете на полполосы.

ЮЛЯ (утвердительно кивнула)

- Только я уволилась. Я теперь артистка цирка. У нас репетиция.

РЫЖИЙ

- Иди, я скоро приду.

Юля уходит.

ВАСИЛИСА

-Красавица. Возьми с собой.

РЫЖИЙ (поправляет грим)

- Вот что, Вася, отстань от меня. Это кино назад не прокручивается. Психушку никуда не денешь. Отец в окно обратно не влетит. Даже Рудик, видишь… Живи как живется. Ты – там, я- здесь… Всё, мне некогда. (Поворачивается лицом к зеркалу на гримировочном столике.)

 

Еще один артист заглядывает в грим-уборную.

АРТИСТ 3

-Тренера не видели? (Уходит.)

 

ВАСИЛИСА

- Нельзя это опустить? (Указывает на полог.)

РЫЖИЙ (не поворачиваясь)

- Нельзя.

Василиса встает и молча опускает полог. Переставляет стул и оказывается у столика рядом с Рыжим. Он видит ее в зеркале, она же смотрит прямо на него, берет в руки стопку клоунских масок.

ВАСИЛИСА (тихо)

- Металлургия – персонал пятьдесят тысяч. (Прислоняя к зеркалу, ставит одну маску.). Рудники – пятьдесят тысяч рабочих мест (Ставит вторую маску.) Энергетика – шестьдесят тысяч рабочих. (Третья маска.) Ай-Ти бизнес – одних белых воротничков две тысячи. (Снова маска к зеркалу.) Полимеры, ширпореб, масс-медиа… У тебя масок столько нету. (С явным воодушевлением.) Люди, Рома, люди… Большая империя. (Сгребает маски снова в одну стопку и придвигает к Рыжему.) И ты – наследный принц. Единственный. Я не в счет, я баба… (Рыжий отодвигает маски от себя подальше. Василиса придвигает стопку обратно.)  От империи, Рома, нельзя отказаться. Только если умереть.  Даже если подпишешь отказ, отречение, все равно убьют. Скажут: «Вот лох…» и убьют. Для верности. Чтобы конкуренты тобой не воспользовались. Это Россия, Рома. Мы, как царская семья, судьбой меченые. (Рыжий, слушая Василису, снова расставляет маски перед зеркалом.) Рудик… поверил улыбкам, рукопожатиям, заверениям… чуть расслабился – и нет Рудика. И я с ним должна была… Но тогда и тебя уже не было бы… Мне страшно за тебя, сын. Я хочу, чтобы ты был при мне, со мной, в безопасности. Хозяином, а не жертвой.

РЫЖИЙ (с усмешкой снова собирает маски в стопку, разглядывая каждую, словно впервые видит)

- Ты, мать, больна на голову. У тебя там компьютерная игра. Империя, люди… Нет, нет, нет и нет! Уезжай… Выйди замуж, роди ребенка… или там еще как… Ты еще молодая… Уезжай.

 

64.

Где- то рядом голос Промежного.

ПРОМЕЖНЫЙ

- Кто мой стул забрал? Голову оторву! (Заглядывает к Рыжему, увидел Василису.) Ага, вот же вы кто, как же сразу не пришло в голову! А я бог знает что придумывал. Оно и простительно: мать и сын выглядят как ровесники.

ВАСИЛИСА

- А я вас запомнила. На презентации галереи. И здесь сразу узнала… хотя тогда вы были ярко размалеваны и… как бы это сказать… неглиже.

ПРОМЕЖНЫЙ

- Хулиганы. Стыдно вспоминать.

ВАСИЛИСА

- Насколько помню, вам стыдится особенно нечего – там всё о’ кей. (Показывает большой палец.)

ПРОМЕЖНЫЙ

- Потупился в смущении… Рома, репетицию ты уже пропустил. Спектакль через двадцать минут. (Находит другой стул, у себя в грим-уборной начинает гримироваться.)

ВАСИЛИСА

Ухожу. Последнее… Этот ваш ковчег Иеронима Босха… того… уже украли. Некто Мудрик, доверенное лицо… Оформил совместное судовладение на паспорт умершей дочери – как будто она жива – и на себя. Возможно, Ной так захотел… Потом представил справку о смерти девушки и переоформил все на себя одного. И тут же продал… Ной с фигой… Наши перепродали японцам. Я задержала платежи и, наверное, удастся, чтобы деньги достались Ною. Всё. (Делает знак Жоржу, стоящему чуть в отдалении, уходит.)

ПРОМЕЖНЫЙ

 - Балдею, какая женщина. Воистину императрица. Сколько лет... Тогда успела разглядеть, запомнила… Стыдиться, говорит, нечего…

РЫЖИЙ (в отчаянии)

- Врёт, врет, всё врёт. Я совсем ей не нужен. Власть нужна – и ничего больше. Она купается во власти, плавает, переворачивается. Я как-то мешаю ей. Боится она меня, вот что. Бес в нее вселился.

ПРОМЕЖНЫЙ

- Ну, ты свихнулся… Классная баба…  Всё. Спектакль. Второй звонок.

Крупно: Рыжий в смеющейся маске.

Звучит выходной марш.  

Шпрехшталмейстер, объявляет начало представления.

 

65.

Шлюпка с Ноем и мотористом недалеко от кормы корабля.

Под кормой вскипает вода – проверка винтов.

Из цирка слышны музыка и взрывы смеха. Дневное представление в разгаре.

Василиса выходит из шапито. Жорж чуть сзади.

Шлюпка с Ноем и мотористом причаливает.

Ной выходит на берег.

Чуть в отдалении у края площади стоит санитарная перевозка и рядом с ней полицейская машина.

Жорж вдруг оставляет Василису, быстро, чуть не бегом подходит к Ною, обнимает его, словно прощается.

В этот момент перевозка трогается с места, подъезжает. Два санитара в белых халатах буквально из объятий Жоржа берут Ноя под руки и сажают в машину. Он не сопротивляется.

Полицейские – Майор и с ним еще двое – из своей машины наблюдают за операцией.

Василиса и вернувшийся к ней Жорж тоже смотрят на происходящее.

Санитарная машина увозит Ноя.

Полицейские уезжают следом.

ВАСИЛИСА

- Le policier ici est un gars fiable. Aussitôt dit, aussitôt fait.

(Титры: Здешний полицейский – человек слова. Сказано-сделано.)

Василиса и Жорж поднимаются на корабль. Уже на палубе Василиса останавливается,  вспомнила о чем-то.

ВАСИЛИСА (Жоржу)

- Не одобряешь? Je n'aime pas. Nous devons lui donner de l'argent : nourriture, médicaments...

(Титры: Мне самой не нравится. Надо передать ему денег: еда, лекарство…)

Жорж жестом показывает, что уже все в порядке, все сделано. Смеется и раскланивается, как иллюзионист после удачного фокуса.

ВАСИЛИСА (как одобряют действия собаки)

- Уже? Ма-ла-дец. Ха-ра-шо.

 

66.

Василиса входит в свою каюту. Жорж хочет войти вместе с ней, но она захлопывает дверь перед его носом. Жорж остается в коридоре.

В каюте на столе бутылка с остатками вчерашней настойки, рюмка.

Василиса наливает в рюмку, выпивает. Включает планшет. Там английская речь, схемы, передают биржевые сводки. На другом канале Новости: заседание Госдумы, что-то говорит Зюганов. На третьем канале поет Кикоров.

Василиса выключает планшет, снова наливает и выпивает. Опять включает экран. 

На экране Валерий Васильевич.

ВАЛЕРИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ

- Что-то случилось? Внеурочное же время.

ВАСИЛИСА

- Да что-то гадко на душе…А ты расскажи, где вчера вечером был? Что видел? Какие фильмы новые? Что тебе нравится? Что вообще вокруг происходит?

ВАЛЕРИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ

- Что-то я не понимаю… Василиса Захаровна… Вы ли это?

ВАСИЛИСА (резко)

- Я, это я. (Выключает экран. ) Пошел в жопу. (Смотрится в зеркало. Звонит телефон, но Василиса, посмотрев кто звонит, не берет трубку.) Да, это я. Старая, злая, одинокая баба. С больной совестью. И плакать разучилась.

Василиса смотрит в зеркало. По щекам текут слезы.

Жорж в коридоре с сидит на полу под дверью каюты Василисы, прислушивается к тому, что происходит в каюте. По щекам текут слезы.

 

67.

Каюта Скорика.

Скорик просматривает на экране компьютера объявления находкинских проституток.

 

Глава одиннадцатая.

Много страсти и печали

 

68.

Манеж цирка. Музыка. Рыжий и Юля в костюмах и в гриме репетируют с группой мимов некое совместное антре.

РЫЖИЙ (мимам)

- Спасибо, ребята. Вроде получается.

Мимы убегают за кулисы.

Рыжий и Юля продолжают пластический этюд.

Ясная выходит из кулис. Она в милицейском кителе.

РЫЖИЙ (не прекращая этюд; смеется)

- Подумал, это Юлька. Раздвоение.

Ясная берет в руки микрофон шпрехшталмейстера и, захлебываясь счастьем (она, видимо, еще и выпила на радостях)  говорит в микрофон, обращаясь к Юле и Рыжему, но, как оказывается, на весь цирк и даже на всю площадь.

ЯСНАЯ

- Поздравьте, ребята! Берут! Берут в полицию. Ура! Собеседование (с трудом выговорила это слово) с начальником. Он меня вспомнил, наш усатый красавец… люблю! Спасибо, Юлька! Ничего, что я твой китель примерила?  Нормально жить хочу. В этой жизни надо быть при власти. Быть при власти!  О, я теперь им всем покажу. Всем мужикам. И отчиму, который пьяный изнасиловал меня, когда мне 15 даже не исполнилось – и потом от него еще аборт в десятом классе… И отморозкам из общежития, которые меня первокурсницу затащили в комнату и «посвятили в студентки». Вчетвером… и так, и этак переворачивали…. И тому дядечке-пенсионеру, который здесь в городе сдал угол – и в первую же ночь залез ко мне в постель… мол, только раз в неделю, по пятницам... Ну и, конечно, этому  вашему Тренеру: звезда – (пик-пик)… Всем. Держитесь подонки. Всех найду. Со всеми рассчитаюсь. Ребята в полиции помогут… Пойду в кубрик девкам цирковым покажусь в кителе, пусть завидуют. (Уходит.)

 

Люди слушали Ясную и в цирке, и на площади. Решив, что была трансляция актерского чтения, некоторые аплодируют.

 

69.

Манеж. Музыка смолкает. Рыжий и Юля прекращают репетицию и усталые садятся на ограждение манежа.

ЮЛЯ

- Устал? (Полотенцем убирает Рыжему пот со лба.)

РЫЖИЙ

- Какое счастье с тобой работать.

ЮЛЯ

- А я могу еще, и еще, и еще. Без конца. Только я бы, знаешь не так… ладно, потом.

РЫЖИЙ (с японским произношением)

 - Варау кадр нива фуку китару...
ЮЛЯ

- Ой!

РЫЖИЙ

- Басё по-японски. В дом, где смеются, приходит счастье…

ЮЛЯ

- Да! Да! Да!

РЫЖИЙ

- Моя мать свободно говорит по-японски. У нее диссертация была о творчестве Басё… Умная, красавица. Отец всегда смотрел на нее влюбленными глазами... Он очень любил ее. Больше, чем меня. (Словно вдруг понял впервые.) Да… он любил ее намного больше, чем меня. Вся жизнь его была в ней. Я им… (Пренебрежительный жест рукой.)

ЮЛЯ

- Ничего вы, мужики, не понимаете. Мать любит тебя и ждет.

РЫЖИЙ

- А ты?   (Берет ее руки в свои.) А я хочу… чтоб после смерти, как мы замкнемся и уйдем, тесней, чем сердце и предсердье, зарифмовали нас вдвоем.

ЮЛЯ

- Тоже Басё?

На барьере манежа звонит телефон Рыжего.

РЫЖИЙ (берет телефон)

- Номер не определился…  Может, твой бывший с новыми угрозами? Он тут звонил как-то, я не стал разговаривать.

Телефонные звонки продолжаются.

 

Майор в своей машине. В руке телефон. По громкой связи гудки.

 

ЮЛЯ
- Дай я ему скажу…

Рыжий отдает телефон.

ЮЛЯ

- Алло. Алло, говорите.

Майор не ожидал услышать ее голос, молчит, разъединяет. Сидит некоторое время неподвижно. Набирает снова.

ЮЛЯ

- Алло… Да не молчите же.

МАЙОР

- Оказалось, твой клоун – сын Якуб-хана. Хочу извиниться перед ним.

ЮЛЯ

- Сейчас передам трубку.

МАЙОР

- Погоди. Не надо. Я вот что… я без тебя жить не могу. Я сошел с ума, ты всё время передо мной… Я подал на развод с Валентиной. Если ты с ним останешься, я жить не буду. (Разъединяет телефон. Некоторое время сидит неподвижно, роняет голову на руки на руле.)

 

Юля в некоторой растерянности.

РЫЖИЙ

- Он? (Юля кивает, отдает телефон.) И что?

ЮЛЯ

- Просит у тебя прощения.

Снова звонит телефон.

ЮЛЯ

- Дай-ка я скажу. (Решительно берет телефон.) Слушаю! Да…да… Ой, сейчас передам трубку. (Рыжему.) Возьми скорее!

РЫЖИЙ (в телефон)

- Да… Всё, разъединили… Абонент недоступен… Что там было?

ЮЛЯ

- Ной Христофорович… Он в психушке, здесь за городом.

РЫЖИЙ (пытается перезвонить)

- Абонент недоступен…

Долго сидят молча. Видимо, каждый думает о своем.

РЫЖИЙ (после долгой паузы)

- На меня наставлен сумрак ночи тысячью биноклей на оси. Если только можно, Авва Отче, чашу эту мимо пронеси.

 

70.  

Поздний вечер. На палубах корабля пусто. Негромко, приглушенно звучат позывные и привычное объявление: Внимание, внимание… Предполагаемое время прибытия… (на этом обрывается).

 

Петровна два раза бьет в судовой колокол.

 

71.

Пустой коридор жилой палубы. Душевая.

Василиса под душем…

Закрывает душ, вытирается, надевает халат.

Выходит в коридор, останавливается около каюты с постером Тренера. Без стука открывает дверь. Входит в темную каюту.

Промежный вскакивает с постели.

ПРОМЕЖНЫЙ (что-то нечленоразлельное)

- О…а… (Пытается обнять Василису.)

ВАСИЛИСА (отстраняясь, тихо)

- Поверни ключ. Я всё сама…

 

Жорж заходит в душ. Забирает полотенца и какие-то одежды Василисы. Выходит в коридор. Останавливается у каюты Промежного. Прислушивается. Удовлетворенно кивнув, уходит.

 

Глава двенадцатая.

Петровна сматывает удочки

 

72.

Морской прибой. Сильный ветер сдувает пену с крутых волн. Чайки с беспокойным криком кружат над бухтой.

Петровна одну за другой вынимает из воды и сматывает свои лески.

На площади перед кораблем Промежный руководит демонтажем циркового шапито: мачты и ткань купола уже на земле. Аттракционы также демонтированы и лежат в разобранном виде.

 

Возле корабельных мостков автокран с поднятой стрелой. На гаке стрелы, слегка покачиваясь под ветром, высоко висит белый рояль – тот самый «Бюхнер». Видимо, рояль должен быть опущен в кузов небольшого грузовика, который стоит тут же. На стекле грузовика табличка «Музыкальная  школа».

 На земле к переднему колесу грузовика прислонен портрет немецкого адмирала.

Ни в кабине автокрана, ни в кабине грузовика, ни рядом с машинами никого нет.

 

Скорик на палубе пытается завести своего Черлика. Мотоцикл на удивление заводится с первого же оборота. Скорик дает короткую прогазовку и глушит, закатывает мотоцикл под навес, укрывает попонкой.

 

Петровна прощается со Скориком. Обнялись. Петровна подхватила небольшой узелок, спускается по мосткам.

 

Василиса с прогулочной палубы окликает Петровну. Быстро идет к ней.

ВАСИЛИСА

- Я договорилась с женским монастырем. Тут недалеко.

ПЕТРОВНА

- А кошки?

ВАСИЛИСА

- В кошачий приют. Я оплачиваю содержание.

ПЕТРОВНА (чуть подумала)

- Нет, Захаровна. Я их всех в лицо знаю и по имени. Мурка, Шкурка, Перевертыш…Мои. Как их в приют? Уж как-нибудь доживем.

Петровна уходит. Отойдя немного от корабля,  остановилась. Положила узелок на землю. Перекрестила корабль, поклонилась. Подняла узелок, пошла дальше.

 

Василиса с прогулочной палубы смотрит ей вслед. Усмехнулась. Покачала головой. Вздохнула. Уходит с палубы.

 

73.

Скорик на палубе останавливает Промежного.

СКОРИК

- Витёк, ты говорил, в интернете нашел. Поискал – ничего… Включи смартфон, найди.

ПРОМЕЖНЫЙ

- Ну ты, Дед, чокнутый.

СКОРИК

- А кто здесь не чокнутый. Ты что ли?

ПРОМЕЖНЫЙ (включает смартфон)

- Но она уже могла уйти с рынка – девичий век недолог.

СКОРИК

- Ищи, ищи!

ПРОМЕЖНЫЙ

- Если это она, что будешь делать?

СКОРИК

- Ищи молча.

ПРОМЕЖНЫЙ

- О! Есть! Хороша…ну до чего хороша! Я бы и теперь не прочь… (Показывает Скорику.)

СКОРИК

- Нет, не она… Всё равно поеду. Чарлик заводится… Машину сдам японцам – и поеду. Мало ли что бывает. Почему-то называется Находка?..

 

74.

Скорик и моторист снимают колокол и пакуют в приготовленный для него ящик.

Колокол крупно. Надпись Triumph Das Willens.

Из окна кают-компании за упаковкой колокола наблюдает Василиса.

 

СКОРИК

- Осторожней! Тут по-немецки послание потомкам. К ним на дачу поедет. (Указывает на окно, за которым видна Василиса.)

 

75.

Проходная загородной психиатрической больницы.

Ной в больничной пижаме отсчитывает деньги охраннику. Охранник пересчитывает, прячет в карман, отпирает дверь.

Ной голосует на шоссе. Останавливается огромный тридцатитонный МАЗ. Водитель – веселый молодой парень, рад попутчику, жестом приглашает Ноя. В кабине громкая музыка.

Ной залезает в кабину, машина трогается.

 

Глава тринадцатая.

Триумф воли

 

76.

В кают-компании Василиса у окна к нам спиной и Рыжий, сосредоточенно работающий за компьютером.

ВАСИЛИСА

- Автобус с японцами уже выехал из Находки. Мы должны освободить корабль к девятнадцати.

 

Площадь. Машины с висящим роялем все в прежнем положении.

Рояль слегка раскачивается ветром.

 

ВАСИЛИСА

- Душа корабля… Сутки висит – автокран сломался.  Triumph der Unfreiwilligkeit – триумф безволия... В этом городе… нет, во всей этой стране… никому ни до чего нет дела: вялые, инертные, плавают в пространстве, как утопленники, куда течение вынесет. Страна потопа и утопленников… Без сильной власти, без сильной воли – конец. По своему бизнесу знаю.

РЫЖИЙ (погруженно занят работой, повторяет машинально)

- Воля, воля… Триумф воли.

ВАСИЛИСА

- Не могу, как они меня бесят.

РЫЖИЙ (по-прежнему отрешенно)

- Бесит, бесит, бесит, бес… В поле бес нас водит, видно, да кружИт по сторонам…

 

Звучит телефон Василисы – сообщение.

ВАСИЛИСА (прочитала сообщение)

- Наша яхта уже здесь, у дальнего пирса.

РЫЖИЙ

- В Париже один старый эмигрант предложил сыграть пушкинского беса – пантомиму… (Встает из за компьютера.) В поле бес нас водит, видно, и кружИт по сторонам... (Несколько пластических движений.) Нет, я не смог и не могу… Фактура не та.

 

Входит Жорж.

 

РЫЖИЙ (указывает на Жоржа)

- Вот он такой должен быть. Медбрат из психушки.

ВАСИЛИСА

- Кто?

РЫЖИЙ

- Бес.

 

77.

Пять лет назад.

Психиатрическая больница.

Повторяются кадры побега: Роман в туалете видит через открытые двери, как медбрат в «беспокойной» палате, пытаясь справиться с буйным больным, знаком подзывает санитарку от дверей туалета. Медбрат действительно очень похож на Жоржа… если это не он и есть.

Прежде чем Рома решается на побег, он и медбрат встречаются взглядами. То есть можно понять так, что медбрат видел и даже контролировал происходящее и специально позвал санитарку, чтобы у Романа появилась возможность бежать.

 

78.

Кают-компания корабля.

Рыжий, Василиса, Жорж.

РЫЖИЙ (отошел в сторону за аквариум с рыбками)

- Я заметил, когда он входит, рыбки в аквариуме  начинают беспокойно метаться.

 

Жорж улыбается и дружелюбно подмигивает Рыжему.

 

РЫЖИЙ (глядя на Жоржа)

- И я, как рыба, готов метаться.  Чур меня.

 

ВАСИЛИСА (Жоржу, кивнув в сторону Рыжего)

- Впечатлительный ребенок. Il faut organiser une fête – la nouvelle vie, les nouveaux horizons. Apportez tout du yacht.

 (Титры: Надо устроить праздник: новая жизнь, новые горизонты. Привезите всё с яхты.)

 

Жорж кланяется и уходит.

 

РЫЖИЙ (кормит рыбок)

- Он и французский по губам читает?
ВАСИЛИСА

- У него отличный слух, не хуже твоего. Он и рояль настроить умеет. Да и по-русски… при желании….

РЫЖИЙ

- Откуда он взялся?

ВАСИЛИСА

- Не помню, кто-то рекомендовал... Знаешь, иногда мне кажется, в нем дух твоего отца, Рыжего Юры. Такой же добрый, желания угадывает... Мне, бывает, и хочется назвать его Юрой… Юра, Георгий, Жорж – одно имя…  Ты веришь в переселение душ?

РЫЖИЙ

- Это отец? Страшно подумать…хотя… Он так любил тебя, что вполне мог выброситься из окна, чтобы быть с тобой рядом.

ВАСИЛИСА

- А почему о бесах заговорили?

РЫЖИЙ

- Пушкинский бес, несыгранная роль, непрожитая жизнь.

ВАСИЛИА (с напором  словно заклинание)

- Уймись, артист. У тебя новая роль. Перевоплотись.

РЫЖИЙ (его передернуло; садится за компьютер, жестом подзывает Василису)

- Сыграл роль… на бирже.

ВАСИЛИСА (подходит; смотрит в ноутбук)

- Ой, ой, ой! С первого захода намыл, намыл…Спасибо. (Очень, очень довольна. Ласково взъерошила ему волосы.) Талантливый мальчик во всем талантлив... Но всё это, Рома, пустяки, мелочишка на досуге… Не балуйся ты этим, не трать время. Для биржевого планктона ты недосягаемый «мистер Бигбабло». Одно только присутствие твое в нашем бизнесе поднимает капитализацию на сотни миллионов. После покушения акции упали на пять процентов… Ты пришел, и открываются новые горизонты. (Подчеркнуто, с нажимом.) Это твоя настоящая… роль…  Ты будешь в правлении Союза промышленников. На приемах в Кремле…

РЫЖИЙ

- Чур меня, чур! Не хочу, не могу. В детстве я как-то заглянул в отхожую яму: там в жиже копошились тысячи, тысячи опарышей. Вот это ваша преисподняя. Не котлы и сковородки. Опарыши. До спазмов, до блевотины… Лучше в психушку.

Рыжий смотрит на мать… но видит перед собой Василису с лицом совсем другим – злым, жестоким. Словно вдруг вышла на поверхность какая-то ее глубинная суть. Возможно такой она бывает на совете директоров компании, принимая жесткие, волевые решения.

ВАСИЛИСА (та, какая ему мстится, жестко)

- Прекрати истерику. Все решено. Я твоя настоящая жизнь.

РЫЖИЙ (подавленно)

- Да, да. Хорошо. Согласен.

 

79.

Входит Промежный.

 

ПРОМЕЖНЫЙ (живо, радостно)

- Всё. Шапито увезли на склад… Смотрите. (Показывает видео в смартфоне.) Ночь в порту:  пароход «Кейсуке-Мару»… труппа, реквизит – всё! Уплыли! Завтра будут на месте… А мой самолет в полночь. Отсюда проводил, там встречу…

ВАСИЛИСА

- Витя, поговорите с другом. Что-то он захандрил. Пойду собираться. Погода портится. (Уходит.)

 

ПРОМЕЖНЫЙ

- Спасибо, Рома. Ты настоящий друг.

Рыжий молча берет со стола стакан и что есть силы запускает его в Промежного. Тот увернулся, стакан разбивается о стену.

Промежный растерян и напуган.

ПРОМЕЖНЫЙ

- Совсем ох(пик-пик)? А если бы попал?

РЫЖИЙ (печально усмехается)

- Динамическая разрядка. Жалко, не попал, может, легче стало бы.

ПРОМЕЖНЫЙ

- Очнись, Рома.  Был выбор что ли? Ну ответил я  «нет» – и что? А ты сказал «да»…  Тебе вся труппа благодарна… Что ж теперь стаканами кидаться?

РЫЖИЙ

- Ну да… ну да… ну да.

ПРОМЕЖНЫЙ

- Она бы, Рома, задушила нас. Нет, я ничего, ты большой молодец, и мы отлично побегали… Ты не думай, я поискал, прикинул: нигде ничего – всё, прибежали. Тебе некуда, да и мне как-то выживать надо.  У меня такой мамы нету…  Принимай всё как есть. Это реальная жизнь, Рома. Бабло – это свобода. Ты теперь сам можешь цирк содержать – и не один.

РЫЖИЙ

- Ну да… ну да… (Вдруг сообразил.) Вика, а на (пик-пик) мне цирк, если я не на манеже?

ПРОМЕЖНЫЙ

- Универсальный афоризм: на (пик-пик) мне цирк, если я не на манеже…Удивительно… Ты поймал золотую рыбку… Ну, или она тебя поймала… Любое желание… Кроме одного. Но тебе кроме этого одного ничего  не нужно… Ничего, притерпишься.

РЫЖИЙ (после паузы, он словно выходит из-за стены; негромко, с печалью)

- Ты когда-нибудь пасть свою поганую заткнуть можешь? Вот когда тебя будут ежедневно (пик-пик) в (пик-пик), вот тогда и скажешь, притерпишься или нет.

 

Входит Василиса. Слышит последнюю реплику Рыжего.

ВАСИЛИСА

- Можно так с людьми разговаривать?

РЫЖИЙ

- Ничего, он привык. Реальная жизнь, не какая-нибудь там клоунада.

И снова лицо Василисы в восприятии Рыжего на миг становится злым и жестоким… но лишь на миг. Он трясет головой, и ему удается освободиться от этого наваждения, и он снова видит маму Васю, милую  и любящую.

 

80.

Возле корабельных мостков Жорж выгружает из такси коробки.

 

Ясная поднимается на корабль.

Юля идет по палубе, заглядывает в закоулки, ищет кошку, видимо, недавно подаренную Петровной.

Юля и Ясная встречаются.

ЮЛЯ

- Ксс…ксс.

ЯСНАЯ

- Зачем тебе кошка? Вы уезжаете.

ЮЛЯ

- Пока детей нет, пусть хоть кошка…

 

Юля и Ясная идут по прогулочной палубе.

 

ЮЛЯ

- Ты-то как там? Довольна? Как наш начальник Владимир Владимирович?

ЯСНАЯ

- Чем довольна? Мразь и есть мразь… А то не знаешь… Всегда какой-то злой, всем недовольный. Вызывает, дверь на ключ и расстегивает ширинку…

ЮЛЯ  (смущена)

- Мне вначале Высоцкого пел, Есенина наизусть знает, Асадова.

ЯСНАЯ

- Ой, да что ты мне гонишь: все то же самое. Только тебе мужики еще какую-то (пик-пик) впаривают. А мне – почему-то все так, напрямую…

ЮЛЯ

- Может, пока не повезло – не полюбила? Какие наши годы, еще полюбишь…

ЯСНАЯ

- Врете вы все… Любовь… морковь… нету ничего этого… спроси вон у Тренера, он профессионал, знает, что к чему… Всё, танец с булавами закончился. Не успела поработать, заявление подала... Домой, в деревню поеду… Отчим сдох, дом большой… Выйду замуж за какого-нибудь водилу, какой пьет поменьше...  Твой китель – куда прислать?

ЮЛЯ

- Оставь. Покрасуешься там.

ЯСНАЯ

- Ну а ты-то, миллионерша?

ЮЛЯ

- Плохо всё, Верка. Очень плохо. Он где-то – мменя в упор видеть перестал.

ЯСНАЯ

- Ой, да опять ты всё гонишь и гонишь. Хочешь, снова поменяемся?

 

81.

Кают- компания. Жорж, Василиса и Промежный накрывают на стол.

Рыжий у окна со стаканом виски в руке.

Входят Юля и Ясная.

ЮЛЯ (протягивает Рыжему телефон)

- Не оставляй телефон: опять Ной звонил. И опять быстро разъединили.

РЫЖИЙ

- Что сказал?

ЮЛЯ

- Ничего. Он пел. Там в больнице такой шум, будто он на машине едет.

РЫЖИЙ

- Хотел, чтобы мы вместе спели… а я – увы!
ЮЛЯ (заглядывает под стол)

- Кыс-кыс-кыс… Кошку никто не видел? Кошка где-то потерялась…

 

Юля и Ясная садятся в сторонке.

 

ВАСИЛИСА (Ясной)

- Ну что, поймали Мудрика?

ПОМЕЖНЫЙ

- Весь город знает, а вы – нет. Неделю назад нашли убитым в публичном доме – есть тут такой для избранных – на Лагуне. Он там долго оттягивался, пачку денег пропивал…

 

Рыжий несколько раз подряд набирает номер телефона, и каждый раз по громкой          связи: «Абонент недоступен».

 ВАСИЛИСА

- Ну перестань, пожалуйста.

РЫЖИЙ

- К нему хочу. Спели бы вместе Пятую Шостаковича – всю. И Чайковского. И Малера. Как обкезболивающее.

ВАСИЛИСА

- О нет. Не надейся. Всё, всё! Ни в какие полемики больше…

 

Жорж, закончив сервировать стол и разложив съестное, уходит.

 

ПРОМЕЖНЫЙ

- Итак, у всех налито?.. Мы, друзья, сегодня сойдем с этого парохода. Кто-то сказал: корабль простодушных – и это очень точно. Мы, расстанемся. Но каждый из нас все равно в пути. И у каждого свой пункт назначения… и свое предполагаемое время прибытия…

РЫЖИЙ (перебивает)

- В Находку.