Утрата ПЕН-Клуба

Скачать текст

Рваная хроника в письмах

 

 

Бычьей мордой своей упирается в грудь мне Россия – 
Не рогами – ноздрями, губами, слюнявой щекой
Я притиснут к стене на потеху печальным разиням…
Кто я, Господи? Прах или соли вселенской щепоть?

Из «Тюремных молитв»

Март 1985.

Пермская пересыльная тюрьма

 

 

…ничто не возвратится - ни фасоль
в стручок, ни в землю ствол, который спилен, -

но, если силу не утратит соль,
все остальное как-нибудь осилим.

Юнна Мориц

 

Обратившись в марте нынешнего, 2015 года к коллегам из Русского ПЕН-Центра с письмом, в котором было сказано, что мне стало стыдно оставаться членом этой организации - и вот выхожу прочь, я тем не менее и по прошествии месяцев не сразу решился обнародовать документы, предъявляющие суть и развитие противоречий, приведших к разрыву. Речь-то ведь должна идти о людях, которых прежде считал своими товарищами, единомышленниками и к былому творчеству которых всегда относился и продолжаю относиться с уважением и пиететом. Я и теперь хочу надеяться, что разногласия, столь остро проявившиеся в последние годы, чисто функциональные, а по вопросам принципиальным мы останемся единомышленниками. Хотя… «по делам их узнаете их». Время покажет. Понимаю и то, что наши общие идейные противники, читая эту хронику, будут радостно потирать руки, – но это уж и вовсе пустяковая малость, которую в толк брать не приходится. Тем более что в последнее время границы понятий «друзья», «противники» как-то размылись, и не всегда поймешь, кто где. Да и вообще, есть вещи важнее личных симпатий, литературного пиетета и корпоративной солидарности.

Недавно по случаю вспомнились стихи великого Вадима Сидура: «Я раздавлен непомерной тяжестью ответственности, никем на меня не возложенной…» Об ответственности речь и пойдет. Мы ведь не просто там Андрей, Люся, Юнна, Лева и т.д. – мы персоны общественные, и на каждом из нас ответственность не меньшая, а может и большая, чем, скажем, на президенте Путине. Да и то сказать, стать президентом России – вопрос карьеры, результат назначения, и в этом, как и во всех человеческих деяниях и судьбах, много случайного. Стать писателем, обращаться к людям душой и словом –ПРЕДназначене. Не от человеков. Нас и судить будут по-разному: его – люди, а нашим действиям (или бездействию) судья повыше. Имя ему…ну, хотя бы Совесть.

Словом, об ответственности и о нынешней общественной позиции некоторой, довольно влиятельной части российской интеллигенции я и буду говорить. В конечном же счете, как мне видится, речь пойдет о судьбе России.

Но при всем при этом моя хроника – очень частная, личная. Здесь будет документальный отчет о моих попытках (в основном только о моих, хотя, знаю, и другие пытались) сохранить в России эффективно работающий ПЕН-Клуб – о попытках, как понятно с первых же строк, успехом не увенчавшихся… Ну, и попутно, конечно, будут (не специально, не намеренно – именно попутно) объективированы некоторые особенности миропонимания той социальной страты, которую принято называть «писательской общественностью» - той ее части, тех литературных персон, которые вполне по доброй воле вступили в ПЕН-Клуб – у нас он называется Русский ПЕН-Центр…

Сразу скажу: никаких упреков по поводу того, что обнародую внутрикорпоративные дискуссии, не принимаю. Нигде никогда ничего личного. Вместе с тем у организации, созданной для того, чтобы утверждать в обществе принципы открытости, гласности и свободы информационного обмена, – какие могут быть тайны?

И вот еще что: за годы, прошедшие со времени, с которого начинается повествование, из жизни ушли некоторые из тех, чьи имена присутствуют в публикуемых документах: Александр Ткаченко, Аркадий Ваксберг, Асар Эппель, Аркадий Арканов. Мир праху. Всегда вспоминаем и будем вспоминать с любовью.

 

 

Глава 1. Начало конца

Прежде всего, что это за организация такая – ПЕН-Клуб? Зачем еще в далекие 20-е годы прошлого века было создано, созвано это всемирное писательское сообщество? А вот зачем… даю краткое извлечение из пеновской Хартии, шрифтом выделяя, на мой взгляд, главное:

«ПЕН-Клуб отстаивает принципы беспрепятственного обмена информацией внутри каждой страны и между всеми народами, его члены обязуются выступать против любого подавления свободы слова в той стране и в том сообществе, к которому они принадлежат, равно как и во всем мире, где это представляется возможным. ПЕН-Клуб решительно выступает за свободу прессы и против произвольного применения цензуры в мирное время. ПЕН считает, что необходимое продвижение человечества к более высоким формам политической и экономической организации требует свободной критики правительств, органов управления и политических институтов. И поскольку свобода подразумевает сознательное ограничение, члены ПЕНа обязуются бороться с такими пагубными проявлениями свободной прессы, как лживые публикации, преднамеренная фальсификация и искажение фактов в политических и личных целях».

Вам понятно, как действует ПЕН-Клуб? Выступает, требует, борется и т.д. И мне всегда было понятно. А еще я всегда понимал, что Клуб единомышленников – мощная общественная сила! Особенно если это Клуб авторитетных лиц, предъявляющих свое коллективное мнение по важнейшим вопросам: стране и миру! В России писатели всегда были лидерами общественного мнения… и, понимая это, я, едва стал членом Союза писателей, тут же вступил и в Клуб, в ПЕН–Клуб (у нас он называется Русский ПЕН-Центр) – и был готов взять на себя и должную ответственность и обязательства: отстаивать, требовать, выступать и т.д.

Моему стремлению в ПЕН были и особые, личные причины. В 1986 году я пребывал еще в пермской лаг-зоне, когда в одной из редких телепередач, разрешенных нам, зэкам, к просмотру по вечерам после работы, услышал о намерении советских писателей создать свой ПЕН-Клуб, свое отделение международной правозащитной писательской организации. Правозащитной?! Я был потрясен: назывались имена известные… но какие же они правозащитники? Зачем они тянутся в ПЕН-Клуб? Чтобы «все как у людей»? Почему эти замечательные писатели с их сильными, звучными именами – Анатолий Рыбаков, Андрей Битов, Игорь Виноградов и другие – почему они, собравшись вместе, нигде ни слова не скажут в защиту наших прав? У нас ведь тут в лагере чуть не половина зэков – публицисты, журналисты, издатели…

Впрочем, вскоре мои солагерники – писатели и журналисты – вышли на свободу (их имена известны, но здесь не в именах суть)… Вышли, так и не услышав от именитых коллег ни слова в свою защиту. Да и не все вышли: на кладбище поселка Копально остался украинский поэт Василь Стус, в Чистопольской тюрьме за два месяца до массового освобождения инакомыслящих погиб (фактически был убит) в декабре 1986 года замечательный писатель Анатолий Марченко…

Времена менялись. В конце концов в России действительно возник свой ПЕН-Центр. Невнятно-неопределенный в первые годы своего существования, он стал-таки настоящей правозащитной организацией в середине 90-х, в начале двухтысячных – тем самым Клубом единомышленников, лидером общественного мнения. Вспомним хотя бы, какой широкий общественный резонанс получили действия в защиту поэта Алины Витухновской, журналиста Григория Пасько, замечательного публициста Валерии Новодворской и ряда других писателей и журналистов, в том числе и из бывших республик СССР. Решительными протестами, резкими заявлениями, участием в судебных заседаниях, даже уличными пикетами наш Клуб откликался на нарушения свободы слова в России и ближнем зарубежье. Конференции, семинары… Понятно, не все события той поры я способен восстановить в памяти, но хорошо помню наши поездки в Белоруссию, Казахстан, Киргизию, Узбекистан, - мы встречались с писателями, которые за свои убеждения преследовались местными властями, встречались и с людьми из властных структур, требуя прекратить преследования, – и часто добивались успеха. Мы были общественной силой… Я говорю «мы», но во многих случаях мне и другим членам нашего Клуба доставалась лишь роль восхищенных ассистентов, а то и вовсе свидетелей того, с каким напором, с какой убежденностью в своей правоте действовал многолетний генеральный директор ПЕНа Саша Ткаченко, замечательный поэт, прозаик, публицист и при этом великолепный Деятель – организатор и прирожденный правозащитник…

Наш Клуб, наш Русский ПЕН-Центр быстро сделался одной из авторитетнейших писательских правозащитных организаций в мире, и подтверждением этого авторитета было проведение в 2000 году в Москве ежегодного Конгресса Международного ПЕН-Клуба. Президент нашего Пена Андрей Битов был избран вице-президентом Международного ПЕН-Клуба.

И у нас в стране авторитет Клуба был весьма высок. Когда будущему президенту Путину, перед тем как получить в свои руки Россию, понадобилось показать, что он осведомлен о наличии в стране влиятельной интеллигенции, он поехал не куда-нибудь, а к нам в ПЕН и под взглядом телекамеры часа три беседовал, отвечал на вопросы – с последующей трансляцией избранных вопросов-ответов на всю страну.…

Нет, и это, конечно, не главное. Главное – наш ПЕН действительно стал лидером общественного мнения.В стране возник и эффективно заработал важный общественный институт, инструмент защиты свободы слова, защиты права на свободный обмен информацией – абсолютно необходимых прав и свобод, без которых… Без которых – как жить? А вот так, как сегодня живем: включите телевизор, посмотрите, послушайте…

* * *

Пожалуй, пока не время подробно размышлять, почему с несправедливо-ранней смертью Александра Ткаченко (в 2007 году) былая правозащитная деятельность ПЕНа начала глохнуть – чуть позже вернемся к этому. Но факт остается фактом: глохла, глохла… и заглохла почти совсем. А ведь когда доброе дело уходит, на его место немедленно лезет всякая дрянь. И полезло... Впрочем, отступим немного назад…

Я предупреждал читателей, что здесь будет очень личное повествование. Так получилось, что в последние годы в силу ряда личных причин я живу в деревне, довольно далеко от Москвы, часто не наездишься. Но, будучи членом исполкома ПЕНа, не был оторван ни на один день от клубной жизни: заочно принимал участие во всех заседаниях исполкома, высказывался по всем обсуждавшимся вопросам, голосовал, предлагал, писал или редактировал документы, которые потом публиковались от имени исполкома или всего ПЕНа, поддерживал участием различные начинания, издательские инициативы. Даже представлял вместе с Битовым наш ПЕН на международном Конгрессе ПЕНа в Токио в 2010 году… Понятно, все, что происходило в нашем Клубе… нет, то, что с ним происходило, меня и заботило, и тревожило. Делясь своей тревогой, я несколько раз обращался к коллегам с рабочими письмами. Письма были именно рабочими документами, адресованными узкому кругу: когда писал, вовсе не думал о публикации. Впрочем, в них нет никаких секретов, нет ничего личного – только о деле – и теперь, пожалуй, их можно обнародовать и по ним проследить развитие событий – ради чего я и затеял эту свою печальную повесть-хронику.

Итак, для начала письмо членам исполкома, написанное в апреле 2011 года:

«Друзья и коллеги,

Что-то неладно стало в последнее время у нас в ПЕНе. Последний скандал (некая неприлично-пьяная «разборка» с рукоприкладством на одном из пеновских приемов – Л.Т.) – это не только печальное событие, но и, я бы сказал, естественный результат того, что в ПЕНе стало неладно. Нашу организацию надо или распускать (а кто захочет, потом пусть создают заново), или срочно и радикально менять формат ее деятельности…

После смерти Саши Ткаченко наш ПЕН как-то перестал быть правозащитной организацией. Наши (раз-два в году) малоэффективные заявления по поводу преследования писателей на Украине или в Белоруссии – это лишь слабые подобия правозащитной активности… У нас в стране что, больше не преследуют, не убивают людей пишущих? У нас что, все в порядке со свободой слова? Почему не это все есть предмет громкой, широко публичной деятельности ПЕНа – с акциями, с пресс-конференциями, с выездами на место событий?

Я, конечно, прекрасно понимаю, в каких условиях работает Русский ПЕН-Центр. Хорошо осведомлен о нашей нищете и о героических (без преувеличения) усилиях нашей дирекции спасти (именно спасти) организацию от полного банкротства. Посвящен во многолетние судебные тяжбы. И все-таки, и все-таки… Так дальше продолжаться не может и не должно, что-то надо менять в принципе. Вообще-то говоря, наша нищета – не результат ли того, что нам нечего предъявить обществу, не подо что требовать от общества (или от тех или иных сообществ) материального участия в наших делах? Ну не под скандалы же просить деньги.

Какого лешего ПЕНу надо было влезать в конфликт (изначально скандальный!) по поводу Переделкина (писательский дачный поселок, кто забыл – Л.Т.)? Хорошо знаю всю мерзость этого клубка коррупции, с одной стороны, и советского иждивенства – с другой: несколько лет назад был даже председателем какой-то там комиссии и бежал оттуда очертя голову. Когда Катя (Екатерина Турчанинова – многолетний сотрудник дирекции ПЕН-Центра – Л.Т.) сообщила мне о готовящемся по этому поводу заседании исполкома, я написал: «Катюша дорогая, хотел я сказать что-нибудь подлиннее по поводу конфликта с дачами, но оказалось, что имена Абаевой, Полякова и др. в моих голосовых органах вызывают такое омерзение, что ну их совсем. Мое мнение: ПЕНу не пристало касаться этих липких дел в принципе. Разве что выразить сожаление, что члены ПЕНа позволяют вовлекать себя в конфликты такого рода. Ваш Л.Т.» Искренне сожалею, что вопреки обещанию довести мое мнение до сведения исполкома, Катя по своей природной интеллигентности (не потому ли, что Поляков присутствовал?) этого не сделала…

Итак, я бы считал, что нам, исполкому, следовало бы собраться и подумать всем вместе, как быть дальше. Предлагаю для обсуждения следующее:

1.      Необходимость немедленной разработки концепции и программы правозащитной деятельности Русского ПЕН-Центра. Более конкретной и предметной, чем сегодня.

2.      Необходимость разработки соответствующих проектов, под которые следует искать деньги. С привлечением конкретных фандрайзеров под конкретные проекты.

3.      Необходимость более эффективного, чем сегодня, использования Интернет-пространства в деятельности ПЕНа. Постоянными и обязательными блогерами на сайте ПЕНа должны стать, по крайней мере, все члены исполкома.

4.      Необходимость более активных, чем сегодня, консультаций с политическими организациями самой различной направленности – от правящей партии и до радикальной оппозиции о принципах деятельности ПЕНа. В этих консультациях и выяснится, на кого мы можем опираться – и организационно, и материально.

5.      Необходимость изменения Устава и программы ПЕНа – с тем, чтобы сократить число членов, избавиться от прилипших и являющихся по праздникам потусоваться и выпить на дармовщинку. Членами ПЕНа должны быть только люди общественно активные. ПЕН – не творческая организация (как союзы писателей), и не тусовка по интересам, но субъект некоторых общественных усилий писателей, то есть людей, чье слово особенно авторитетно в обществе и потому особенно значимо. Только в этом качестве ПЕН имеет право на жизнь, а иначе – зачем он нужен? Публичное высказывание на острую тему, задевающую души и сознание людей, подписанное Битовым, Улицкой, Мориц и др., – это важный документ. Но действительно на острую тему, действительно задевающее души… Полагаю, что ПЕН-клуб (именно Клуб) с 40-50 членами был бы значительно более эффективной организацией, чем нынешний аморфно-разросшийся Центр.

6.      Необходимость проведения в ближайшее время (скажем, во второй половине апреля) экстренного и внеочередного общего отчетно-выборного собрания ПЕНа.

 

Битову поклон и благодарность за двадцатилетнюю работу. Я бы предложил собранию просить Битова остаться почетным Президентом, но в качестве президента действующего должен быть кто-то и помоложе, и поздоровее, чем люди нашего поколения. А, может, и с несколько иным пониманием современных событий. Это касается и нашего состава исполкома.

Простите мне некоторую сумбурность моего словесного всплеска. Я обращаюсь только к членам исполкома, то есть к узкому кругу друзей и единомышленников. И надеюсь, вы меня во всяком случае понимаете, даже если и не согласны со мной.

Лев Тимофеев, член исполкома не помню уж с какого года, - да ведь, кажется, те же двадцать лет».

 

Еща раз напоминаю читателям, на дворе начало апреля 2011 года. Мое обращение разослано членам исполкома. Первый отклик пришел почти сразу же – от Бориса Евсеева, непосредственно мне на почту:

«Уважаемый Лев Михайлович! С большим вниманием, сочувствием и болью прочитал Ваше письмо, адресованное членам Исполкома Русского ПЕН-центра. Многие Ваши мысли я разделяю, по некоторым у меня есть собственные суждения. Но в одном я с Вами согласен безоговорочно: ситуацию в Русском ПЕН-центре надо менять! Мы правозащитная организация или "Дачтрест"? И потом: Саша Ткаченко столько сделал для доброй репутации ПЕН-центра! И всё по ветру? Думаю, надо числа 12-13-14-15 всё-таки попытаться собраться Исполкомом, без посторонних лиц. И там поговорить: дружески, но и откровенно. Искренне Ваш 
Борис Евсеев».

Еще через день письмо от Кати Турчаниновой:

«Дорогой Лев Михайлович!

Посылаю отклики членов Исполкома. Еще обещали написать Симонов, Эппель и Мориц. Битов уезжает в воскресенье – до конца мая. Вот такая ситуация.

Всего доброго,

Катя

 Отклики в приложении:

 

Аркадий Арканов

Считаю обращение Льва Тимофеева своевременным и принципиальным. Действительно, после смерти Саши вся деятельность ПЕНа скукожилась. История с Андреем Битовым и Светланой Василенко - отдельная история (то самое пьяное рукоприкладство, о котором тогда было много толков - Л.Т.). Не присутствовал. Но скандал состоялся. Лично я в Москве буду с 11 по 24 апреля.

 

Константин Кедров

Кто кого ударил по лицу

Это члену ПЭНа не к лицу 

Если бы после каждой драки распускались Международные организации, не было бы ни ООН, ни ЮНЕСКО. Но поддерживаю предложение об открытых блогах для ВСЕХ членов ПЕНа.

 

Людмила Улицкая

Замечательное письмо. Невозможно не согласиться. Я не была на последнем собрании ПЕНа и не знаю об этих сюжетах - с Василенко и с литфондом. Но постановка вопроса совершенно правильная.  Однако распускать, как мне кажется, невозможно - потеряем структуру, которую трудно будет восстановить. Я имею в виду наших сотрудников. Однако что-то делать надо. 

 

 Александр Городницкий

Согласен, что при Ткаченко наша правозащитная деятельность была активнее. Но есть организации, которые профессионально занимаются правозащитными проблемами. Мы же в первую очередь литературное сообщество. Переделкино – действительно не наше дело, нам лучше в это не влезать. Не поддерживаю идею реорганизации, коней на переправе не меняют. Нельзя нам сейчас переизбирать Битова, да и не на кого. Тем более мы находимся в щекотливой ситуации, до сих пор не улажены юридические дела.

 

Валерий Казаков

Письмо мне не понравилось, прям по-ленински - советы постороннего, а делать с проблемой что-то надо. Переделкинский вопрос уже расколол два Литфонда, два Союза писов и вот добрался до  ПЕНа, кончится он большой кровью, так как цена его почти миллиард дол. Менять Битова - смерти подобно. С правозащитой плохо всюду и у нас, и в Европе, и особенно в Африке, да и защищать, мне кажется, у нас особенно некого, все кем-то заряжены и знают за сколько идут. Я за сбор Исполкома. Света (С.Василенко, руководитель Российского союза писателей – Л.Т.) уже давно воюет со своими странностями чужими именами, Бог ей судья. За Битова я буду стоять.

 

Евгений Бунимович (записано Катей по телефону)

Надо заниматься не проблемами дач, а ситуациями, когда кто-то оказался в неприглядном виде. Менять ничего не надо.

 

Зоя Богуславская – в отъезде до 12.04.

По телефону: надо отложить, многие сейчас в отъезде.

 

 Аркадий Ваксберг

1)В констатирующей части полностью разделяю позицию Тимофеева.

2)Полностью согласен, что поиски выхода из положения надо искать в том направлении, в котором он предлагает.

3)Реализация этого плана сопряжена с огромными трудностями, потому что приведет к ломке существующей конструкции и зависит не только от нас, но и от Международного ПЕНа. Что делать практически? -  Это требует коллективного обсуждения, и не в виде откликов, а в виде дискуссии».

 

Вот такие отклики коллег-писателей на мое рабочее письмо.

 

Через пару дней на почту пришел еще один, последний – от Виктора Шварца, который в то время был за границей:

«Лева,привет. Прочитал твое письмо. Как же ты прав! И что делать? Напиши. Обнимаю».

 

А что делать? Мнения коллег понятны: в основном, все высказались в том смысле, что необходимо срочно искать выход из положения. Лаконично, но вполне определенно и точно (что всегда было свойственно этому замечательному писателю и юристу) сказал Аркадий Ваксберг: нужно коллективное обсуждение, дискуссия нужна.

 

Но принципиально важное решение о дискуссии должен принять президент нашего Клуба Андрей Битов. Понятно, что всякие усилия, предпринятые в обход его персоны, будут выглядеть как демонстративная акция, как интрига против него – и это ни в коем случае недопустимо. Но Битова нет, и от него ни слова. Как быть?

 

Вот мое письмо в ПЕН от 7 апреля 2011 года:

«Катюша, отъезд Битова - на полтора месяца, может, и мудрый шаг. Но он ситуацию не разряжает. Нарыв саднит, и надо искать способ справиться с ним с наименьшими потерями. Не надо ли исполкому уже теперь издать некоторое обращение ко всем членам ПЕНа (мягкое, внимательно-заинтересованное), инициирующее дискуссию о содержании и методах деятельности ПЕНа? В этом обращении очень спокойно, без привязки к последним скандалам, сказать, что, мол, ПЕН переживает  непростые времена - особенно после ухода Саши. (Тут, среди прочего,  и о судебных процессах и об административно-финансовых притеснениях сказать). Ткаченко был настолько мощной фигурой, так много брал на себя (и успешно справлялся с тем, что брал на себя), что некоторый провал в деятельности ПЕНа - дело понятное и естественное. Даже несмотря на то, что его место формально заняли люди знающие, умелые и добросовестные. Меняется и ситуация в стране, в обществе. Мы, члены Исполкома, понимая сложность момента, хотели бы услышать суждения членов организации. Что-то в этом духе (среди тех, кто подпишет, хорошо бы был и Битов - а может, и не надо). Такая дискуссия хоть несколько бы разрядила ситуацию. Так мне кажется. Кстати, посмотрим, сколько народа откликнется, скольких эти проблемы заботят хоть в малой степени... И на следующей неделе не собрать ли исполком для обсуждения возможности именно такой дискуссии? Любая другая тема Исполкома в отсутствие Битова, понятно, не может иметь место. Но и молча ждать, когда на ПЕН, а значит, и на всех нас, на каждого из нас (ПЕН - это мы? Или кто?) хлынут густые потоки дерьма, тоже вряд ли правильно. Или я что-то не так ощущаю? Ваш Л.Т. 

 Катюша, разошлите, пожалуйста, и это мое письмо членам Исполкома».

 

Письмо разослано. Исполком состоялся 5 мая. По существу наших проблем никакого обсуждения не было, никаких решений не принято… Никаких инициатив. Никаких дискуссий. Все! Я в одиночку больше биться не могу: у меня ведь единственный инструмент – слово. Да и то заочно. Мои дальнейшие словесные трепыхания будут выглядеть неприлично: в ПЕНе есть президент (Битов), есть вице-президенты (Искандер, Симонов), есть исполком. Все молчат (ни Юнна Мориц, ни Алексей Симонов, который, к слову, не только вице-президент, но и гендиректор, так и не откликнулись). А мои усилия… действительно начинают выглядеть как советы постороннего.

 

Осенью начинается новый сезон. Все как обычно в последнее время: рутинные (впрочем, весьма серьезные) финансовые проблемы; судебные разбирательства по поводу налоговых задолженностей и арендных прав на офисное здание; прием новых членов, вызывающий иногда дискуссии по персоналиям; время от времени какие-нибудь не весьма многолюдные презентации и встречи с зарубежными коллегами; после заседаний исполкома иногда скромные, но милые и дружески теплые приемы для членов Клуба, – скажем, по случаю открытия сезона или в связи с каким-нибудь праздником… И абсолютный минимум (практическим полное отсутствие) того, ради чего ПЕН-Клуб существует: правозащитной работы. Как мне подсказывает мой почтовый архив, во второй половине 2011 года было всего два весьма скромных акта такого рода: написанное мной обращение в поддержку преследуемых наших коллег в Белоруссии и написанное в конце декабря Евгением Поповым обращение в защиту физика Валентина Данилова, арестованного по вздорному обвинению в шпионаже… Все.

 

Глава 2 . Один кадровый вопрос

 

Еще раз хотел бы напомнить, я не пишу хронику жизни Русского ПЕН-Центра, но только хронику лично моих взаимоотношений с этой организацией. Я, например, мало что знаю о финансовом обеспечении работы Клуба. Да, вроде, и не по теме это… Хотя помню, конечно: пару-тройку раз мы втроем – Битов, Ткаченко и я ходили в некие богатые компании (например, в Ростелеком… еще куда-то, не скажу теперь, куда) и довольно униженно, оперируя громкими именами наших коллег, даря подписанные книги, просили о спонсорской помощи. Книги вежливо принимали, нам вяло что-то обещали, но не знаю, были ли эти визиты хоть сколько-то плодотворны. Сильно сомневаюсь… Наверняка, и другие обращения были, в другие адреса, - какие-то, может, и успешны, ведь как-то выживала организация, и мы заслушивали на исполкоме ежегодные финансовые отчеты, и ревизионная комиссия работала… Я упоминаю об этом только для того, чтобы сказать: прекрасно понимаю, как трудно у нас в стране обеспечивать финансовую, административную, юридическую стороны жизни независимой организации, созданной уж по крайней мере не для того, чтобы безоговорочно поддерживать любые и всякие действия властей. Где и как в конечном счете находил для этого силы и средства Саша Ткаченко, как справляется нынешняя дирекция – не знаю, но к этим их усилиям отношусь с уважением. Вот я сказал… а нужно это было сказать, потому что теперь придется хоть и косвенно, но затронуть тему финансов.

 

Дело в том, что в конце 2011 года возникла короткая, но весьма острая полемика по поводу кооптации в вице-президенты ПЕН-Центра писателя Валерия Казакова, чья кандидатура была поддержана и Битовым, и, особенно горячо, Юнной Мориц… Да, да, того самого Казакова, которого ввели уже в исполком и который знает, что почем; помните, он обосновывал необязательность правозащитной работы тем, что, мол, «с правозащитой плохо всюду – и у нас, и в Европе, и особенно в Африке, да и защищать… кажется, у нас особенно некого, все кем-то заряжены и знают за сколько идут»… ?

 

12 января 2012 года по почте я получил вот такое, очевидно, широко разосланное обращение Евгения Попова (особенности текста сохранены):

«Членам Русского ПЕН-центра

от Евгения Попова, одного из его основателей в 1989 г.

Дорогие друзья!

Я хочу, чтобы вы ознакомились с моим мнением о «кооптации» в число вице-президентов нашей ПРАВОЗАЩИТНОЙ писательской организации ВАЛЕРИЯ КАЗАКОВА.

Возможно, что Казаков, этот, судя по интернету, полковник в отставке, выпускник военно-политического училища и Литинститута, действительный государственный советник Российской Федерации, сотрудник Совета безопасности, Администрации Президента РФ, генерала Лебедя, член Союза журналистов, Союза писателей России («ганичевского») и прочая, и прочая – замечательный, деловой и инициативный человек, способный в трудную минуту помочь ПЕНу деньгами и своими связями, в благодарность за что он, собственно, и был принят в ПЕН и кооптирован в Исполком.

Однако все это не основание для того, чтобы никому практически не известный литератор Казаков занял совершенно не подобающее ему место на вершине нашего Олимпа, где еще вчера мы видели Андрея Вознесенского и Аркадия Ваксберга, легендарных мастеров, заслуженно обладавших мировой славой. Надеюсь, что он и сам это понимает, если у него еще не снесло крышу. МХАТу в свое время помогали многие денежные люди, но ни один из них не претендовал на роль заместителя Станиславского. Складывается нехорошая ситуация. Фактически не скрывается, что полковника-литератора хотят сделать вице-президентом лишь за то, что у него есть деньги. Называются даже суммы, которые он дал ПЕНу, высказываются надежды, что может и еще даст. А что, бескорыстно помогать он не может? Ему непременно нужно заплатить высоким званием вице-президента, нашего представителя в Международных и отечественных организациях? У нас блестяще справляются со своими обязанностями Михаил Демченков (исполнительный директор – Л.Т.) и Екатерина Турчанинова, но почему-то никому не приходит в голову сделать их вице-президентами. И я не спрашиваю, откуда у государственного чиновника такие приличные суммы, и каких войск отставником он является, в данном случае не это главное.

Но все это крайне непристойно, а между тем решение о новом назначении полковника уже, кажется, принято волевым решением президента А. Битова, вопреки тому, что в голосовании по этому вопросу участвовала всего лишь треть членов ПЕНа, и многие, в том числе члены Исполкома, начинают разговор о В. Казакове с вопроса «А кто это такой?», другие предложения голосовать вообще не получили.

Я настоятельно прошу, чтобы каждый член Русского ПЕН-центра ознакомился с этим письмом…

Ваш Евгений Попов

12 января 2012»

(Из текста для облегчения цитирования мною изъята ссылка на некий фильм в Интернете, подтверждающий правоту автора письма.)

 

В защиту кандидатуры Казакова выступила Юнна Мориц. Ее письмо, хоть и личное по форме, но по сути открытое – и было, как и письмо Попова, разослано в те же адреса. Я даю его здесь, позволив себе сократить за счет пассажей, в которых утверждается, что Казаков – вполне профессиональный литератор: кажется, не в этом суть дискуссии, непрофессионалов в ПЕНе вообще нет.

 

Итак, Юнна Мориц:

«Дорогой Женя Попов!

Твоё очень интересное письмо начинается с того, что ты – один из основателей ПЕН-Центра. Поскольку ты придаёшь этому особое значение, начну с того же, и я – один из основателей ПЕН-Центра.

Далее отвечаю по ходу твоего письма. Я знаю Валерия Казакова очень давно, лет 35 (…) А если многие спрашивают : "Кто он такой?", - так ведь многие спрашивают: кто ты такой, кто я такая, даже кто такие Платонов, Ахматова, далее – везде. Это очень плохой критерий – знают, не знают, кто знает, где знает… Знают немногих и далеко не всегда лучших. Попсу знают.

Теперь о чинах, званиях, местах службы и прочих увлекательных следопытствах и умственных сысках. Очень многие писатели, всемирно известные и всемирно не известные, наши и зарубежные, работали по совместительству в самых разных правительствах, и даже тайными агентами разведок, шпионами, имели поддельные паспорта, жён в каждой стране, вели тайную деятельность под прикрытием легального бизнеса и прятали радисток в гардеробе. И если завтра кто-нибудь пустит слух, что ты – таков, очень многие в это поверят. Но если вдруг окажется, что ты – таков, я всё равно не изменю своё отношение к твоим писательским трудам. И я категорически против того подозрительного сыска, который ты учиняешь Валерию Казакову в своих домыслах, изложенных в письме… всё человеческое беззащитно, а мелкое беспощадно.

Валерий Казаков помогает ПЕНу деньгами, и тебя волнует, где он их достаёт. Но и тебе, и многим твоим товарищам помогали и помогают деньгами, и тебя не волнует, где достают эти деньги. Конечно, деньги волнуют всех, но не настолько же, чтобы подозревать своих коллег в преступном происхождении этих денег.

ПЕН – это не Олимп, ты, Женя, впал в пафос. ПЕН – это правозащитная организация, где наши имена – реальный капитал, но никто из нас и никто из тех, кого мы защищаем, не способны оплачивать расходы ПЕНа, его аренду, воду, электричество, отопление, работу его замечательных сотрудников, которых я очень люблю и ценю высоко. Наверняка ты останешься при своём мнении, изложенном в письме. Но и я останусь при своём мнении. Это и есть демократия в чистом виде.

Юнна Мориц».

 

Понятно, я как член исполкома не мог остаться в стороне – ни от дискуссии, ни от самой кадровой проблемы. Откликнулся, как всегда, письмом:

«Уважаемые коллеги.

Вчера, 12 января, Евгений Попов переслал мне, как, должно быть, и некоторым из вас свою переписку по поводу вице-президентства В. Казакова. Документы эти, как мне кажется, никого не могут оставить равнодушным: они еще раз показывают крайне неблагополучную ситуацию, в какой оказался Русский ПЕН. Дело даже не в г. Казакове. Как это может быть, что в организации, где «списочный состав» - 364 человека (из них 220 москвичей), на годичное собрание приходят лишь 50 человек? Как это может быть, что в обсуждении важнейших вопросов жизни организации принимают участие и голосуют лишь 8 из 23 членов исполкома? Все это прямо оскорбительно и значит только одно: деятельность нашей организации никого не интересует, даже тех, кто состоит в ней. Соображение о том, что у нас, мол, много «мертвых душ», к делу не идет: организация, где большинство – «мертвые души» - мертвая организация. … Вы в такой организации состоять хотите? Не зазорно состоять в такой организации – и молчать, как будто все в порядке?

Еще прошлой весной я обратился к членам исполкома с письмом о нашем общем неблагополучии и предложил собрать исполком для всестороннего обсуждения сложившейся ситуации и поисков каких-то конструктивных решений. Мое предложение было фактически оставлено без внимания. Однако с тех пор ничего не изменилось к лучшему. Скорее, наоборот. И я еще раз вынужден повторить свою просьбу (или предложение) собрать исполком, который должен дать начало процессу реорганизации Русского ПЕНа. И не 8 или 10 человек хотелось бы увидеть на этом нашем заседании, а всех, кому судьба ПЕНа не безразлична (надо понимать, таковых 23 члена исполкома, плюс президент и вице-президенты). Это возможно, если не просто формально назначить дату собрания, а согласовать сроки, удобные для каждого. Полагаю, в течение ближайшего месяца-полутора такую приемлемую для всех дату можно найти.

С неизменным уважением ко всем, Л. Тимофеев».

Ничего из того, что, казалось бы, должно было произойти, не произошло – ни заседания исполкома, ни собрания. Где-то в марте на почту пришло сообщение, что по кандидатуре В. Казакова прошел второй тур голосования. Как уж он там прошел заочно, бог весть. Сообщалось, что формально имели право голосовать: 292 человека; за – 152; против – 24; воздержались – 7; не ответили (т.е. фактически воздержались) – 43…

Таким образом, г. Казаков, который считает, что «у нас в стране и защищать… особенно некого, все кем-то заряжены и знают за сколько идут», становится одним из руководителей правозащитной организации писателей Русский ПЕН-Центр.

Помним, «дурно пахнут мертвые слова», но еще хуже – дух мертвых организаций… Конечно, уже и тогда стал я сомневаться в пользе от своих усилий. Понятно, что не я один видел, что происходит с ПЕНом. Тогда же я получил вот такое письмо от Кати Турчаниновой: «Дорогой Лев Михайлович, жаль, что Вас не будет с нами (на очередном заседании исполкома – Л.Т.). Жванецкий сообщил через Сташкевича (помощника) в  ответ на просьбу сдать взносы, что не считает себя членом нашей организации. Лаврин тоже не стал сдавать взносы, сказал (мне по телефону), что ПЕН давно утратил правозащитный дух, и он не видит смысла сдавать взносы. Кстати, у нас в гостях 15.03. в 15 час. будут три американца из Нью-Йоркского ПЕНа. Попробуйте себе это запланировать, вдруг получится. Не хворайте,
Катя».

Нет, я не вышел из ПЕНа, не декларировал свою непричастность, как это сделали упомянутые выше коллеги (кстати, Жванецкий до сих пор благополучно присутствует в списках ПЕНа). Но всякие попытки вернуть тот самый «правозащитный дух» прекратил. Я продолжал участвовать в работе исполкома «дистанционно»: редактировал редкие обращения и заявления, высказывался по кандидатурам новых членов… Все-таки было какое-то ощущение, что должно, должно произойти нечто, что остановит очевидное таянье нашей былой общественной силы. Ведь есть же в ПЕНе сильные люди! Я ждал… и дождался. Два абсолютно не связанных между собой события произошли хоть и не одновременно, но вскоре одно за другим. Первое еще в конце 2013 года: вице-президентом ПЕНа стала Людмила Улицкая. Второе – в даты всем известные: был аннексирован Крым и началась русско-украинская война… И тут-то как раз естественным образом и развернулась та самая дискуссия о предназначении ПЕНа, о какой говорил покойный Ваксберг и какую я пытался инициировать все последние годы…

 

3. Перемены и лирическое отступление

В году 2013 я, опять-таки в силу причин личных, не столь плотно и активно участвовал в жизни ПЕНа. Как-то мимо моего внимания прошло исчезновение из руководящих органов Валерия Казакова. Что там произошло, куда делся? Не знаю, дай бог жив… И вот об избрании Людмилы Улицкой я узнал уже по факту.

Не могу сказать, что для меня это была вовсе уж неожиданность: в последние годы, когда удавалось очно присутствовать в ПЕНе, я в частных разговорах с коллегами не один раз называл Улицкую как возможного кандидата в наши клубные президенты…

Впрочем, один такой разговор помню в деталях. Мы с Битовым летели из Токио… И здесь, пожалуй необходимо почти лирическое отступление, с которого вообще, может быть, следовало начать всю хронику.

Для меня загадкой было, почему именно меня наш клубный президент делегировал на очередной Конгресс в Японию. Битов, как мы помним, – вице-президент Международного ПЕН-Клуба и Конгрессов не пропускает. Кого брать с собой, всегда решает сам и только сам. Не знаю, как правильно поставить здесь вопрос: почему прежде, за двадцать лет работы в исполкоме, мне ни разу не предлагалась такая честь или почему теперь была предложена? Нет, пожалуйста, не вычитывайте здесь никаких обид, никаких претензий – ничего личного, уверяю вас. Действительно, почему вдруг, зачем? Мы с Битовым знакомы много-много лет, у нас полно общих друзей – и живых, и умерших, - но сами мы друзьями никогда не были. Да, всегда относились друг к другу уважительно, с товарищеским вниманием, – но не более того. Так, чтобы распахнуть друг перед другом свою жизнь, свои мысли и намерения – такого желания ни у меня, ни, видимо, у него ни разу не возникало. Не знаю, почему. Вот Саша Ткаченко – другое дело. Он действительно был моим близким другом: пять лет мы вообще прожили, можно сказать, бок о бок в Переделкине в ста метрах дом от дома, и жизни наши во всех их сложностях были взаимно открыты. А с Битовым – нет, не так. У нас, видимо, какие-то серьезные стилистические несхожести. И среди прочего – в стиле общественного поведения. (Ничего не скажу о взаимном отношении к творчеству друг друга, что вообще-то важно при взаимоотношениях двух литераторов, - но здесь это к делу не идет.)

…И вот мы девять часов летим из Токио, сидим рядом в том левом ряду, где по два кресла. Как бы отдельно, уединенно. Выпиваем по малой. Друзей вспоминаем… И вот в какой-то момент Битов заговаривает о том, что устал от своего президентства, что пеновские обязанности мешают его главной работе – работе писателя. Как быть? И не хочу ли я в большей степени, чем теперь… Не знаю, как дальше пошел бы разговор, если бы я сразу, буквально прерывая собеседника, не сказал, что мне очень понятно и близко его самочувствие: мы ведь ровесники, и я тоже вовсе не богатырь-здоровяк, да и живу не в Москве… ну и, конечно, и у меня тоже полно всяких литературных намерений… Но если он, Битов, подумывает о том, кто бы мог быть его преемником или, по крайней мере, более эффективным помощником, чем нынешние, ему, на мой взгляд, стоило бы обратить внимание на Люсю Улицкую, которая и без всякого ПЕНа ведет широкую общественную, благотворительную работу…

Такой открытый (надеюсь, взаимно открытый) товарищеский разговор за все годы знакомства был у нас в первый и в последний раз. Я даже подумал, что ради этого разговора Битов и пригласил меня… в Токио. И это было бы трогательно… и потешно: возможности для такого разговора, хотя бы разместившись в креслах пеновской гостиной, были всегда. По крайней мере, я для такого общения по делу всегда открыт – и даже стремлюсь к такому общению. Потому и письма писал и пишу… Хотя за поездку в Токио, конечно, спасибо, очень интересно было.

Наш разговор состоялся в 2010 году. И только после этого разговора я позволил себе в своих рабочих письмах говорить о возможности переизбрания Битова. Упоминаю об этом затем, чтобы с порога и напрочь отвергнуть столь часто возникающие в творческой среде подозрения в намерении «подсидеть», «подкопать» и т.д. Как относился всегда к Битову, как к товарищу и коллеге, так и отношусь (минус ПЕНовские проблемы), и, надеюсь, никаких причин относиться иначе не возникнет – несмотря на нынешние принципиальные разногласия, о каких речь пойдет ниже.

Что же до Людмилы Улицкой, то, полагаю, что ее имя в качестве возможного руководителя ПЕН-Клуба приходило в голову не мне одному и не мной одним называлось. Жалею, что потребовались три года, чтобы эти советы были реализованы. Хотя бы отчасти.

 

4. Дискуссия. Письмо Битова

Я лишь вообще, вкратце упомяну те яркие и решительные перемены, которые произошли в работе Русского ПЕН-Центра с избранием (или назначением?) Людмилы Улицкой вице-президентом. Сразу было сделано несколько важных заявлений с протестом против нарастающего ущемления свободы слова у нас в стране, организованы (вместе с другими участниками) две важнейшие конференции по поводу русско-украинских взаимоотношений, заработал новый современный сайт, открылась страничка в Фейсбуке. Я сознательно так наспех и неполно перечисляю: дело в том, что по прошествии нескольких месяцев деятельность Улицкой и ее единомышленников и помощников вызвала у некоторых коллег резкое неприятие, и нам, чтобы не повторяться, думаю, как раз и достаточно будет предстоящего знакомства с документами, это неприятие предъявляющими… Если же в сознании читателя не все гладко уложится и не сразу возникнет непрерывная причинно-следственная зависимость событий и заявлений, напомню, что мне под силу только рваная хроника, о чем я сразу и предупредил.

Итак, возникшей дискуссии и последующим событиям начало было положено письмом Андрея Битова, размещенном на сайте ПЕНа:

«Вдруг внезапный стук раздался…» («Nevermore» в переводе Бальмонта). Стук быстрее Интернета, как в советские времена… Сидел на даче под Питером, спасаясь с правнуком от жары, где Интернет не берет, - пошли звонки на мобильник: ты читал, ты видел? Это про наш новый сайт. Теперь наконец вчитываюсь в него… и нахожу, что этот хаотичный набор заявлений есть не только нарушение устава Русского ПЕН-центра, но и самой хартии ПЕН-клуба, исключающей конфессиональные, партийные или националистические интересы. Не уверен, что Мировой ПЕН всегда был последователен в этих принципах, но мы в Хартию уверовали (а я оказался занят делами ПЕН-клуба с 1987 года, с начала самой возможности возникновения ПЕН-центра на территории СССР, и мы добились в 1989-м максимального количества центров, включая Украинский). Мы полагали уделом и правом ПЕН-клуба защиту свободы слова и прав личности выражать лично свое мнение в письменной форме, орудием – дипломатические методы, а не политические игры и декларации. Именно дипломатически нам с Александром Ткаченко удавалось иной раз победить даже политику. Так, в знаковый 2000-й год Всемирный Конгресс ПЕН-клуба прошел именно в Москве, чего не так уж жаждали ни Международный ПЕН, ни Кремль. И это было признанием деятельности Русского ПЕН-центра.

И мне теперь интересно, с кем согласовывался наш новый сайт? Исполком, как я понимаю, об этом не ведал. При чем тут трезубец* как его герб (возникший еще при Мазепе как вариация шведской короны)!

При чем тут и заявления от имени собственного, публикующиеся как мнение всего ПЕН-центра… Например, такое «Заявление»:

Первый шаг – присоединение Крыма к России – уже сделан, первая кровь уже пролилась. Дальнейшие шаги на этом пути чреваты кровопролитием непредсказуемого масштаба, изоляцией России, превращением ее в страну-изгоя, а в конечном счете в страну третьего мира, на десятилетия отброшенную с цивилизационного пути**.

Каким совецким, большевицким языком это написано! Откуда такое чванство? откуда такая великодержавность у русофоба? надменность к странам третьего мира (обладавшим, между прочим, высокоразвитыми цивилизациями, пока варварская Европа, впоследствии их ограбившая, еще в шкурах ходила)?.. Кроме процитированного заявления перепечатываются и чужие материалы, никакого отношения к деятельности нашего Центра не имеющие***.

Напоминаю историю вопроса (слишком много новых членов). С 1994 года ПЕН-центром практически руководил его генеральный директор Александр Ткаченко. (Мы с ним изобрели «тандем» значительно раньше наших вождей.) Саша уже был готов стать президентом и тут скоропостижно скончался, подставив меня под ответственность, от которой я уже считал себя свободным (впрочем, не знаю, как бы он как урожденный крымчак пережил нынешнее столетие Первой мировой, столь ярко отмеченное в Украине).

Со смертью Ткаченко наш Центр оказался практически обезглавленным, требовалась помощь. Вице-президентом был избран Алексей Симонов, имевший сходный опыт работы, но его оказалось мало (меня тем временем механически переизбирали, не находя иной кандидатуры). Саши не хватало все более катастрофически. Решили «усилить» ПЕН-центр еще одним вице-президентом, более активным. Избрание Людмилы Улицкой, поначалу обнадежившее, вылилось во все то, что я с запозданием читаю, на том же языке Шарикова:

Теперь интеллигенция расколота, и значительная часть людей, формально принадлежащих к этой прослойке, проявляют расторопную готовность исполнять любые желания и одобрять любые безрассудные и даже самоубийственные действия власти.****

Четырех правых сторон не бывает, это противоречит хотя бы геометрии. На квадратном колесе Крыма тележку Украины не перекатить с Востока на Запад. С дипломатией, как с головой, никто не дружит, она тут же вырождается в противостояние спецслужб и СМИ, т.е. в политику. Новые старые времена! Я же, Битов Андрей Георгиевич, никому никогда не прослойка, не герой и не жертва, а один человек, писавший и говоривший, что думаю. И поскольку я один, расколоть меня невозможно.

Революция без почты и телеграфа для нас ничто, говаривал Ильич. Что ж, поэтому нарушения Хартии, поэтому новый сайт. Дальше кадры решают все (кто говаривал?). И тут уже последовали нарушения в уставе Русского ПЕН-центра, требовавшего когда-то двух третей голосов всех членов Исполкома для принятия писателя в ПЕН. Такого мощного приема новых членов после последнего декабрьского собрания (45 человек) никогда не было. Я не поленился просмотреть протоколы заседаний Исполкома: всё без намека на кворум, без письменных рекомендаций (по одному лишь слову Улицкой, и с устной же, по ходу дела, поддержкой Симонова). Свежие силы - хорошо, но не узурпация («рейдерство» на новой мове).*****

Я стараюсь не забыть мудрый совет старинного друга (Ава Зак), данный уже полвека тому: «Не клюй на жирную наживку! запомни, если что-то делается плохо, значит это кому-то выгодно». И это так. Но и я уже старый человек, и мне неловко обозначать свой стаж как в литературе, так и в ПЕН-клубе. Я не политик, мне некогда себе изменять. Остается говорить и писать то, что думаю: Русский ПЕН-центр последовательно подставляют под «драконов» закон о неправительственных организациях. Кому это выгодно?

Я прошу, даже требую от всех членов нашего ПЕН-центра (включая новоизбранных) наконец явиться в полном составе на отчетно-перевыборное собрание и открыто обсудить мое письмо.

"Я спросил: «Какие в Чили\\Существуют города?»\\Каркнул Ворон: «Никогда!» \\И его разоблачили". (Николай Глазков, не член ПЕН-клуба)

24 августа 2014

А.Битов

 

 

Не стану здесь сразу высказывать свое отношение к прочитанному, ловить противоречия, натяжки – тут важна суть, причина. О натяжках и противоречиях – простой и толковый комментарий администраторов Сайта, размещенный одновременно с письмом:

* - «При чем тут трезубец как его [сайта] герб» - за герб сайта автор письма ошибочно принял логотип форума "Украина-Россия: диалог" (трезубец, преображенный в голубя мира с оливковой ветвью в клюве), который какое-то время располагался под названием рубрики «Повестка дня». В настоящее время там висит баннер со словами «Свободу Камилю Валиулину». Логотип («герб») ПЕНа постоянно находится в левом верхнем углу панели. (Камиль Валиулин – башкирский поэт и журналист, воевавший на стороне ДНР, попавший в плен и впоследствии освобожденный благодяря совместным усилиям Русского и Украинского ПЕНов. – Л.Т.)

** - Андрей Битов, являющийся одним из инициаторов Конгресса интеллигенции (http://nowar-kongress.com/?page_id=292), цитирует "Заявление Конгресса «Против войны, против самоизоляции России, против реставрации тоталитаризма», под которым стоит и его, как соучредителя конгресса, подпись (http://nowar-kongress.com/?p=16#more-16). А потому последовавшие за цитатой вопросы («Каким совецким, большевицким языком это написано! Откуда такое чванство? откуда такая великодержавность у русофоба?») мы оставляем без комментариев.

*** - За время существования нового сайта на его новостной ленте появилось около 80 публикаций. Лишь шесть из них не имеют прямого отношения к деятельности ПЕН-центра, но затрагивают наиболее острые проблемы культурной и общественной жизни (обсуждение «Основ культурной политики», возникновение движения «Стоп-цензура», статьи психологов, помогающие современному человеку освоить стремительно меняющуюся реальность, в том числе статья Л. Петрановской «Империя как потеря» - один из лидеров по посещаемости на нашем сайте).

Все остальные публикации – это:

а) фрагменты книг членов ПЕНа (готовящиеся к публикации или только что вышедшие) - 31

б) письма и заявления Русского ПЕН-центра – 7

в) материалы, связанные с Международным ПЕН-клубом – 4

г) поздравление членов ПЕНа с юбилеями, премиями, наградами – 11

д) некрологи – 2

е) публикации о вечерах, прошедших в ПЕНе – 4

ж) написанные специально для сайта эссе членов ПЕНа и их эксклюзивные интервью – 7

з) посты членов ПЕНа - 2

и) сообщение о приеме новых членов ПЕНа - 1

к) материалы о конгрессе «Украина-Россия: диалог» (одним из организаторов которого был Русский ПЕН-центр) - 3

**** - Андрей Битов цитирует заявление «Второй сессии Конгресса интеллигенции» (http://nowar-kongress.com/?p=525), под которым поставили свои подписи в том числе и члены ПЕН-центра Владимир Войнович, Ирина Прохорова, Лев Пономарев, Виктор Шендерович, Игорь Иртеньев, Константин Азадовский, Глеб Шульпяков, Любовь Сумм, Олег Хлебников, Вероника Долина, Лев Тимофеев, Наталья Мавлевич, Михаил Айзенберг, Виктор Есипов, Виктор Ярошенко, Евгений Сидоров, Марина Бородицкая, Ольга Ильницкая, Константин Кедров, Елена Кацюба, Максим Немцов, Алина Витухновская, Ирина Балахонова, Александр Гельман, Татьяна Калецкая, Нина Катерли, Ирина Левинская, Марина Вишневецкая, Петр Образцов, Игорь Яркевич, Сергей Гандлевский, Вардван Варжапетян, Маргарита Хемлин, а также вице-президенты Русского ПЕНа Людмила Улицкая и Андрей Симонов.

Ни на сайте ПЕНа, ни на странице ПЕНа в Фейсбуке это заявление не публиковалось.

***** - Список принятых в Русский ПЕН-центр на трех последних заседаниях исполкома… (Далее следует список из тридцати пяти имен, среди которых Александр Архангельский, Дмитрий Бавильский, Марина Вишневецкая, Ирина Ясина, Владимир Пучков, Майя Кучерская, Леонид Бахнов, Зоя Светова и еще другие и другие – писатели и журналисты, в отношении которых может возникнуть только один вопрос: почему они не были приняты в ПЕН уже давным-давно? Замечу попутно, что устав уставом, но на деле все последние годы процедура приема была весьма и весьма вольная: кого-то и вовсе без рекомендаций приняли – за громкое имя, и Битов об этом, конечно, знал… а если не знал, значит, ему до этого и дела не было. – Л.Т.)

 

Письмо Битова – неожиданный и сильный удар в спину и самой Улицкой, и всем, кто ей помогал и ее поддерживал. Именно в спину, от «своего» (разве не Битов сделал ее вице-президентом?): не частное письмо, не личное обращение, но публичная выдача и декларация отмежевания. Мы с Люсей Улицкой в то время состояли в переписке, поскольку чуть ранее оба участвовали в организации того самого Конгресса интеллигенции – она впрямую и много, я – немного и косвенно. Так вот, в частном письме Улицкой, написанном по прочтении битовского заявления, мне послышались интонации растерянности… и даже отчаяния. Она готова была немедленно оставить все и отойти в сторону. Ее можно понять…

Я, признаюсь, тогда тоже несколько растерялся: такого Битова я прежде не знал: «русофобы», «противостояние спецслужб»… что это с ним? Да сам ли он писал? Теперь, по прошествии года, когда чувства остыли, мне, а должно быть, и не только мне хорошо видно, что это письмо – не случайность, не эмоциональный всплеск пожилого человека, который встревожился, что у него отнимут любимую игрушку («рейдерский захват»). Нет, это письмо, по сути, – программный документ. Даром что лукавый, лживый в своих посылках – тем не менее, программный. Если с Улицкой правозащитная деятельность ПЕНа оживилась, достигла прежней общественной значимости, то письмо Битова – программа блокирования этой деятельности. Поскольку по этой программе построена и нынешняя жизнь Русского ПЕН-Центра, уместно здесь чуть задержаться, вглядеться в письмо повнимательнее – пригодится в дальнейшем.

Итак, Битов: «…вчитываюсь в него (в сайт- Л.Т.)… и нахожу, что этот хаотичный набор заявлений есть не только нарушение устава Русского ПЕН-центра, но и самой Хартии ПЕН-клуба, исключающей конфессиональные, партийные или националистические интересы»… Да вранье все это! Вот как раз совецкий хамский стиль: начальник сказал, а ты теперь иди, доказывай, что НЕТ никакого «хаотичного нагромождения», что НЕТ в тех заявлениях никаких «конфессиональных, партийных или националистических интересов». Ну, нет там ничего этого! Право же, НЕТ!.. Последовательные призывы к миру – есть, стремление сохранить культурные связи – есть… да много чего есть, а вот тех «интересов», о каких в письме, – НЕТ! Пойдите, посмотрите! Но теперь кричи, не кричи – это уже не важно: есть или нет… кто пойдет читать, проверять… Начальник сказал - и на этом строит свои дальнейшие инвективы.

Кстати, ссылка на то, что Хартия что-то там исключает, – тоже вранье. Битов хоть и говорит, что уверовал в Хартию, все время кажется, что он имеет в виду какой-то другой документ, а Хартию Международного ПЕН-Клуба в глаза не видел. По крайней мере о конфессиональных, партийных или националистических интересах там нет ни слова. Она совсем-совсем не об этом… Ну, уж вовсе нарываясь на обвинение в занудстве, напомню тот единственный пункт, который хотя бы отдаленно-отдаленно можно соотнести с представлениями Битова о том, что написано в Хартии: «2. При любых обстоятельствах, и особенно в военное время, произведения искусства, культурное наследие в широком смысле, не должны страдать от национальных или политических амбиций». Похоже на то, что имеет в виду автор письма?

Но зато в Хартии есть другое: ««ПЕН считает, что необходимое продвижение человечества к более высоким формам политической и экономической организации требует свободной критики правительств, органов управления и политических институтов»… Если ущемление свободы слова, закрытие независимых СМИ, блокирование оппозиционных интернет-ресурсов – целенаправленная государственная политика, то разве защита права на свободный обмен информацией – «политические игры»?… Разве не понятно, что без соблюдения основных прав и свобод человека никакая свободная критика правительств невозможна? И в этом, и только в этом смысле любая правозащитная деятельность – да, политическая, без которой нет «продвижения человечества...» и т.д. Да ничего нет. А есть мрак средневековья. И не надо быть таким уж «русофобом», чтобы это понять.

Да, кстати, вот же еще один нечистоплотный прием полемики: ничего не доказывая, приклеить оппоненту оскорбительный ярлык. До «пятой колонны» Битов в своем письме тогда еще не дошел (пройдет время и, как увидим, его сторонники преодолеют этот недостаток), а вот воскликнуть: «…откуда такая великодержавность у русофоба?» - до этого опустился…

Ладно. Все это, братцы, пустяки. Потому что для выражения своей главной мысли Битов мог и не тратить столько слов и не принимать позу мудрого литературного дедушки – позу довольно странную, если по делу обращаешься к коллегам, среди которых немало и ровесников, и даже тех, кто постарше… Все могло быть проще, поскольку главная мысль письма, главная его тревога, главный вопрос выражены всего двумя фразами: «Русский ПЕН-центр последовательно подставляют под «драконов» закон о неправительственных организациях. Кому это выгодно?»

 

Вот и все! Не сам принятый недавно драконов закон вызывает тревогу и протест. Кому выгодно, если ПЕН продолжит деятельность, под этот закон подпадающую? – вот что тревожит. Но тогда уж и зададимся вопросом, кому выгодно, если ПЕН ее прекратит? На этот вопрос только и будем отвечать в дальнейшем, поскольку таки да, деятельность была прекращена!

* * *

Еще раз напоминаю: только теперь, по прошествии года, после ряда важных событий в жизни ПЕНа (и в жизни страны) программный характер письма Битова вполне проявился и стал понятен. А тогда, в сентябре 2014 года, казалось, что это всего лишь одна из реплик в полемике и что, не обращая внимание на недружеские интонации, все-таки возможно найти какие-то компромиссные решения.

Для обсуждения письма было назначено заседание исполкома, на которое приехать я не смог и послал свое выступление в письменном виде – в нем очевидно тогдашнее стремление найти компромисс:

« Дорогие друзья,

К сожалению, не имею возможности быть на заседании исполкома. Но если бы присутствовал, то сказал бы вот что:

1.      Поддерживаю и приветствую деятельность Людмилы Улицкой в качестве вице-прездинта. Она помогла наполнить богатым содержанием жизнь нашей организации, пребывавшей несколько лет после смерти Саши Ткаченко в состоянии… ну, как бы это сказать… общественной апатии что ли, угасания, невостребованности. Если бы эта апатия продолжилась и в сегодняшних условиях, когда гражданская активность, гражданское мужество востребованы у нас в стране, может быть, как никогда в последние десятилетия, – это было бы не просто позором писательской общественности, но означало бы умирание, отмирание Русского ПЕНа – за ненадобностью… Для меня совершенно очевидно, что нынешняя направленность работы и интересов Русского ПЕНа полностью соответствует Хартии. И, полагаю, наши представители могут с высоко поднятой головой являться на Конгрессы – им есть что сказать.

2.      Удачным средством оживления пеновской жизни стали новый Сайт и страница в Фейсбуке. У меня лично на первых порах тематическое разнообразие Сайта вызвало сомнение (о чем я писал г. Бавильскому). Теперь вижу, что сомнения были напрасными: Сайт привлек более широкое внимание к ПЕНу, стал не только общественной трибуной, но и открыл свои страницы для первой публикации того, что только что написано писателями-пеновцами…

3.      Между тем нельзя не согласиться с теми, кто, предъявляя претензии к сегодняшней деятельности ПЕНа (А. Битов, Е. Попов и др.), напоминают, что «писатель – всегда ОДИН человек, пишущий и говорящий, что думает», а потому предъявлять какое бы то ни было «коллективное мнение» в нашем писательском сообществе не корректно. Поэтому, полагаю, впредь надо отказаться публиковать документы, подписанные «Русский ПЕН-Центр» или «Исполком Русского ПЕН-Центра» (да и были ли такие?), и всегда предъявлять в публикации поименный список подписавших… И еще в тех же соображениях: на Сайте на самом видном месте и крупно должно быть написано: «Размещенные здесь тексты выражают мнение авторов, и оно может не совпадать с мнением других членов ПЕНа». А то ведь вот Вячеслав Всеволодович Иванов утверждает на странице Сайта, что «Путин – страшный, кровавый человек», а у кого-то может быть иное мнение… Именно с такой оговоркой я стал бы голосовать за размещение на Сайте документа Конгресса интеллигенции – и с указанием, что этот документ подписан такими-то членами ПЕНа (Шишков, прости… т. е. Битов, извини, не знаю, чем заменить слово ЧЛЕН).

4.      И последнее. Битов прав: сохранять ПЕН во все годы его существования удавалось лишь ценой неимоверных усилий – и его, президента, и Сашиных, и всех прежних и нынешних сотрудников. Но никогда прежде в эту цену (при всех фигурах дипломатии) не входило отступничество от идеалов. Мы всегда защищали ПРАВО на правдивую информацию и разоблачали ложь. Мы всегда защищали тех, кто, как и мы, имеет те же идеалы. Нельзя не видеть, что за последний год ситуация в стране изменилась… да нет, не просто изменилась: в стране по сути произошел государственный переворот. Так вот сегодня, когда стало лжи невпроворот, ПРАВДА приобретает новую цену – будь то правда о войне, о власти, о нас с вами… да о чем угодно. Просто ПРАВДА… И цену, какую придется платить за ПРАВДУ, – не мы сегодня устанавливаем. Думаю, каждый должен сам себе сказать, готов ли он платить эту цену – и индивидуально, и будучи членом правозащитной организации Русский ПЕН-Центр. И тут, думаю, никакая дипломатия не поможет. Не торговаться же: «Мы сделаем вид, что не видим вот это, а вы нам позволите вон то…» «Дипломатия» такого рода называется другим словом…

5.      Ну и самое-самое последнее: я за скорейший созыв общего собрания. Только, пожалуйста, известите о нем хотя бы за неделю.

 

Если на заседании исполкома будет голосование и в решении принципиальных вопросов мой голос будет что-то значить, делегирую его Л. Улицкой.

3 сентября 2014 г.».

 

4 сентября состоялось заседание исполкома. Нормальное рабочее заседание. Никаких судьбоносных решений не было. Обсуждение письма Битова решили отложить на октябрь (многие не смогли прийти). По прочтении присланного вскоре протокола у меня сложилось ощущение, что письмо Битова – лишь досадный эпизод, и дальше работа ПЕНа пойдет (с небольшими техническими изменениями), как и шла все последние месяцы…

В октябре снова исполком, теперь уже с обсуждением письма Битова… но снова без каких бы то ни было радикальных решений, спокойно, рутинно. Вот выдержка из протокола от 8.10.2014:

… ПОСТАНОВИЛИ:

1.​ Одобрить предложенный Львом Тимофеевым проект обращения к президенту Азербайджана И.Алиеву в защиту арестованных Лейлы и Арифа Юнус, отправить письмо адресату за подписью «Исполком Русского ПЕН-центра» и вывесить на сайте.

2.​ Принять к сведению письмо президента Андрея Битова к членам Исполкома. Обратить особое внимание на п. 4.2. Устава, регламентирующий правила подачи документов на вступление в ПЕН-центр: «Право на рекомендацию имеют члены ПЕН-центра со стажем пребывания в Международном ПЕН-клубе не менее двух лет. Президент и Вице-Президенты ПЕН-центра воздерживаются от дачи рекомендаций».

3.​ По итогам тайного голосования принять следующих кандидатов: (список из 10 имен, среди которых ​ Андрей Макаревич, Георгий Ефремов, Григорий Ревзин и другие не менее достойные люди – Л.Т.)

4.​ Поручить ведение сайта Ирине Ковалевой… Решения о размещении материалов возложить на Екатерину Турчанинову, в спорных вопросах консультироваться с президентом и вице-президентами. Временно закрыть страницу Русского ПЕН-центра в фейсбуке. (Голосовали: все «за» при одном воздержавшемся.)

 

Нормальная, рабочая атмосфера. Принять к сведению и т.д.

Но нет, не тут-то было: письмо Битова вовсе не было случайностью или эмоциональным всплеском, и вскоре это стало ясно вполне.

 

 

5. Дискуссия. Дело Бывшева

Еще раз вспомним: дело происходит осенью 2014. Уже несколько месяцев как идет «гибридная война». Политики и пропагандисты нагоняют на страну тяжелую волну злобы, ненависти, националистического угара. Отрицая сам факт агрессии против Украины, факт участия России в войне, с цинизмом в истории доселе небывалым скрывая убитых и раненых на Донбассе, нас в то же время хотят заставить жить по законам военного времени… Именно в этом контексте следует рассматривать возникшее тогда «дело Бывшева», очень определенно показавшее глубокий раскол во мнениях (да и вообще в правосознании, даже в мировосприятии) писателей Русского ПЕН-Центра.

Здесь нам следует вновь обратиться к документам.

Заявление писателей, членов Русского ПЕН-центра

«3 октября с.г. районный суд в п. Кромы Орловской области  признал  экстремистским стихотворение «Украинским патриотам», принадлежащее перу местного учителя Александра Бывшева и размещенное в Интернете.  Решение суда состоялось вопреки тому, что несколько ранее в Москве авторитетная экспертная организация - Гильдия лингвистов-экспертов по документационным и информационным спорам (РОО «ГЛЭДИС»), к которой обращалась районная прокуратура, проанализировала стихотворение А. Бывшева и не нашла в нем никакого экстремизма. Упорное стремление привлечь к уголовной ответственности автора стихотворного текста, пафос которого, видимо, не совпадает с представлениями местных властей, заставляет думать не о правовой, но о политической подоплеке «дела Бывшева». Подобный подход к литературному творчеству прямо противоречит статье 29 Конституции РФ и статье 19 Всеобщей декларации прав человека. Оставляя в стороне нравственные и литературно-критические оценки стихов Бывшева, мы, члены Русского ПЕН-центра, не можем не выразить тревогу по поводу опасного прецедента возобновления в нашей стране практики уголовного преследования автора литературного текста. Мы оставляем за собой право внимательно следить за ходом судебного  разбирательства в Кромах.

Подписали: Людмила Улицкая, Лев Тимофеев, Виктор Ерофеев, Игорь Иртеньев, Михаил Айзенберг, Марина Бородицкая, Леонид Бахнов, Михаил Берг, Алина Витухновская, Марина Вишневецкая, Владимир Войнович, Александр Гельман, Денис Гуцко, Виктор Есипов, Георгий Ефремов, Ольга Ильницкая, Григорий Кружков, Наталья Мавлевич, Андрей Макаревич, Григорий Пасько, Борис Соколов, Владимир Сотников, Татьяна Сотникова (Анна Берсенева), Любовь Сумм, Сергей Яковлев. 

4 ноября 2014».

 

Заявление как заявление. Обычная ПЕНовская работа. Двадцать с лишним авторитетных подписей… Но появились эти подписи не сразу. Письмо было написано в конце октября, а обнародовано с подписями только через несколько дней. В какой-то момент мне, автору текста, вообще показалось, что никакого заявления не будет: изначально предполагалось, что подписано оно будет членами исполкома, но все отказались. Предлагалось текст существенно переделать. Отказался я: нет так нет… забудем. Но нет, промолчать не получилось. Вообще у меня как-то это плохо получается – промолчать. И тогда я написал по этому поводу «Письмо коллегам»:

«Друзья, коллеги,

В последние дни в нашем ПЕНе произошло событие, значение которого чрезвычайно велико для дальнейшей судьбы нашей организации, хотя, может быть, не всеми осознано. Между тем сделать вид, что ничего не произошло, просто не считаю возможным.

Некоторое время назад из СМИ мы узнали, что в одном из поселков Орловской области возбуждено уголовное дело против местного учителя, написавшего и разместившего в Интернете стихи «Украинским патриотам». Автора, вопреки заключению московской авторитетной экспертной комиссии, обвиняют по статье «Экстремизм», предусматривающей до 8 лет лишения свободы. Случай, конечно, заслуживающий внимания, и по предложению нашей дирекции я написал соответствующее Заявление ПЕНа, где указал на грубое нарушение идущих к делу статей Конституции и Всеобщей декларации прав человека и на опасность такого рода репрессивного прецедента. Я предполагал, что Заявление будет подписано Исполкомом. Катя Турчанинова провела консультации, и оказалось, что никто из членов Исполкома подписать такое заявление не готов. Одни просто отмолчались, на Катин запрос не ответили. Другие отказались, мотивируя низким качеством стихов учителя («ну какой он поэт - графоман!» и т.д.) и/или их содержанием и нравственным обликом автора («вызывают омерзение», «вульгарная русофобия», «пиарится» и т.д.). То есть если бы что-то угрожало скромному талантливому поэту с патриотической направленностью – другое дело!.. В результате подписать Заявление по тем или иным причинам отказались все высказавшиеся члены Исполкома Русского ПЕН-Центра… Ну, нет так нет. Ладно, проехали…

Нет, не проехали. Приехали! Подошли к точке принципиального выбора, к которой подходили, подползали в последние месяцы. Не знаю, как каждый из вас, а я этот выбор должен сделать. А сделать его втихую не могу, не имею права. Затем и пишу.

Вы, дорогие мои друзья-коллеги, чего-то, на мой взгляд, сильно недопоняли… Речь идет не о личности учителя, не о литературных достоинствах или недостатках стихов, речь идет о прецеденте уголовного преследовании за инакомыслие. УГОЛОВНОГО. Речь идет о возрождении де-факто, в виде прецедента печальной памяти статьи 70-й «Антисоветская (теперь – антироссийская, «русофобская») агитация и пропаганда» (даже сроки сопоставимые) и статьи 190-прим «Клеветнические измышления, пророчащие советский (теперь «наш, российский») государственный и общественный строй». Оставьте без внимания этот камушек-прецедент, и лавина репрессий покатится по нарастающей. И накроет всех, кого уже сегодня (пока словесно) шельмуют «пятой колонной», «русофобами» и т.д. Но это только на первых порах накроет убежденных либералов-западников. А в дальнейшем и всех, кто не будет придерживаться общепринятого (спущенного из инстанций) стиля мышления и формы мысли. Вспомните, где в конце 30-х оказались те, кто в конце 20-х с восторгом поддерживали (или даже определяли) политику начинавшихся репрессий.

Я не публицистику пишу, но дружеское письмо коллегам. Лет, видимо, поболее двадцати я состою членом исполкома ПЕНа. Очень хорошо помню то собрание в ДЖ, где кто-то меня включил в списки для голосования, я попытался взять самоотвод, считая, что в исполкоме должны быть литераторы более авторитетные, но Битов (с которым знакомы много-много лет), которого к тому моменту уже избрали президентом, через весь зал с трибуны крикнул мне: «Лева, ты мне нужен!». И я остался. И думаю, без ложной скромности, моя персона при менявшихся составах исполкома не ослабляла его дееспособность… Но теперь, Андрей, точно ли я нужен? Да и ты сам – нужен ли? Да и вообще, нужен ли Русский ПЕН-Центр?

Писателю совершенно не обязательно заниматься правозащитной или какой бы то ни было иной общественной деятельностью. И состоять в ПЕНе – не обязательно. Даже наоборот – обязательно не состоять, если тебя не тревожат правовые вопросы - ничего в этом нет ущербного или постыдного. Между тем у международного ПЕН–клуба и его членов есть определенная, взятая на себя добровольно, общественная функция – она сформулирована в Хартии. Русский ПЕН-Центр, на мой взгляд, существует как раз для того, чтобы среди прочего – или даже в первую очередь - не допустить у нас в стране репрессивного преследования какого бы то ни было инакомыслия. А для чего еще? И если мы молча проходим мимо тех или иных репрессий – зачем ПЕН?

Еще раз: я пишу письмо друзьям, коллегам. Понять хочу. Мне понятна позиция поэта Ю.П. Мориц, которая своими публикациями последних месяцев – осознанно или по недо-разумению, но прямо-таки подталкивает сход репрессивной лавины – ее мнение, ее право. Но не понятна ее позиция как члена исполкома. Не понятна мне и общая позиция большинства организации, к какой я принадлежу. Не понятно, должен ли я принадлежать к этой организации, к этому сообществу. В декабре у нас ежегодное собрание, и я до тех пор должен найти ответы на свои вопросы. Знаете, в старых диссидентских кругах было популярно такое суждение: «Мы не требуем перемен. Мы только не хотим быть соучастниками преступления». Я понимаю, нам не по силам что-либо изменить всерьез. Но заявить о своем неприятии преступлений – по силам каждому.

Господи, да каждому понятно, что если лавина пошла уже своими первыми камушками и если дальше покатится, то ПЕН накроет среди первых (вслед или вместе с «Мемориалом», «Дождем», «Новой газетой» и т.д.), – но разве эта угроза что-то меняет? Разве она должна нас останавливать? Заклеивать рты? Тут, пожалуй, позорно будет уцелеть за счет каких-то компромиссных маневров. Не так ли, коллеги? Впрочем, я никого и ни к чему не призываю, но думаю только, как мне поступить самому.

 Лев Тимофеев».

 

Развернулась полемика, познакомиться с которой, как мне кажется, теперь будет интересно. Письма написаны между 1 и 5 ноября прошлого года. Большинство обращены к Кате Турчаниновой – она по должности своей вынуждена была стать коллектором этой дискуссии, но сама дискуссия, полагаю, ни в коей мере не может считаться закрытой.

Итак… Едва ли не первой откликнулась Юнна Мориц:

                    «Дорогая Катя,

я не поленилась и нашла в сети писанину этого Бывшева, её много, называется она Путинской Раше, С нелюбовью к России, Слава Украине и содержит множество вульгарной русофобщины, на которой он себе нагло зарабатывает политический капитал. У него уже там и объявление висит с просьбой слать деньги на счёт. Естественно, Грани Ру его пиарят, раскручивают и лепят из этого графомана статую жертвы путинского режима. А жертвой режима этот Б. просто мечтает стать официально. 

Я категорически против подписи "Исполком" под петицией в защиту этого русофоба. Кстати, он всячески сочиняет себе еврейские корни прабабушек, зарытых в концлагерях, не ясно в каких: ему 42 года, так сколько же было его бабушкам и были ли тогда концлагеря и чьи?????

При всех условиях, я ни за что не поставлю свою подпись в защиту этого русофоба. Пусть каждый подписывается сам и в отдельности, а не валяет в этой грязи весь Исполком. И я отнюдь не против, если ты покажешь моё письмо всем его "правозащитникам",- мне скрывать от них нечего, имею право сметь своё суждение иметь».

 

Михаил Кураев

«Вот и я, как и Лев, думаю, "как мне поступить".  Защищать ПРАВО призывать "солдат Бандеры" к "кровавой жатве"? Это и есть "свобода творчества"? Даже рифмованные призывы - бить москалей, бить жидов, бить хохлов, бить черных, бить белых - мне не по душе. Или так принято в цивилизованном обществе? Неужто  Хартия стоит на страже призывов к кровопролитию? И если не защитить святое право агитировать за кровавую расправу - сразу 37-ой год! лавина репрессий! заклеенные рты! Хорошо, что Лев вспомнил диссидентскую заповедь: "Мы только не хотим быть соучастниками преступления". А к чему призывает сеятель разумного, доброго, вечного из пропитанной кровью Орловской области?  Сегодня - бить москалей, а завтра? 
         В предлагаемом обращении в защиту призыва к убийствам лишь ссылка на "авторитетных экспертов-лингвистов" и ни звука хотя бы морального осуждения. Бог с ними, с  экспертами, мы и сами с усами. Не верю в продуктивность уголовного преследования упертых и оголтелых.   А вот  объяснить с высоты авторитета ПЕНа:  "Чадолюбивый учитель! Вдохновенный поэт!  Ты - не прав! С керосином на пожар не бегут!" - было бы вполне  уместно.          
          Пойду читать Хартию. Если найду там хоть между строк защиту "солдат Бандеры" и призывы к убийствам, придется подумать о дальнейшем пребывании в ПЕНе.»                                           

Письмо от Кати Турчаниновой: «ДорогойЛев Михайлович! Пересылаю письма Виктора Шварца и Игоря Иртеньева. Получается, что в нынешней редакции заявление поддержала только Люся. Симонов, который наверняка был бы "за", пока не откликнулся. В итоге не готовы подписать по тем или иным соображениям: Арканов, Городницкий, Иртеньев, Кедров, Мориц, Пьецух, Шварц. На связи, Катя Виктор Шварц Это заявление вызвало у меня сложные чувства. Во-первых, я прочитал стихи: это конечно, не поэзия, а набор лозунгов, причем достаточно сомнительных: "хай захлебнуться кровью оккупанты", "что фашисты нам, что москали".... Мне кажется, что с этой точки зрение заявление, написанное Левой, не очень доказательно. Разговор должен был бы идти о том, что поэзию (или, как в данном случае, плохо срифмованные эмоции) судить нельзя, и тем более нельзя судить человека за его мнение, в какой бы форме оно ни было выражено (вспомним Салмана Рушди, которого судили исламисты и приговорили к смерти за стихи, что вызвало возмущение всего мира). Мне кажется, что это заявление надо сделать более глубоким и использовать данный прецедент в ряду других, где гонениям подвергается СЛОВО, как справедливо заметил Лева, вопреки Конституции и международным документам. Т.е. сделать это заявление более весомым и солидным, как и подобает заявлениям ПЕН-центра. А пока оно достаточно "сырое". Перешли Леве этот текст, возможно, он его "углубит". Р.S. Да, кстати. Главное дело тут не в позиции местных властей, а в ОБЩЕЙ тенденции: и Макаревич, и Арбенина, и запрещенные в прокат фильмы, и книги... А это заявление - из пушки по воробьям (такое ощущение).   Игорь Иртеньев Катя, я прочитал стихи Бывшева в сети. Пожалуй, это тот редкий случай, когда я с Мориц согласен. Никакой он не поэт, а обычный чайник. Хотя, по существу, то же самое, пусть и с обратным знаком, но примерно таких же, к сожалению, литературных достоинств уважаемая ЮП публикует сегодня на своем сайте и в Литгазете...  Впрочем, если он получит реальный срок, к этому можно будет вернуться. Константин Азадовский Я думаю, что единственное, что можно сделать, это запрос (от имени ПЕНа) в местную прокуратуру. Тогда как любое «заявление» ничуть не поможет Бывшеву, скорее, наоборот. Да и для ПЕНа – в нынешней истерической атмосфере – может иметь последствия.  Наша власть, желая себя обезопасить, обложилась разного рода законами, и с этим нельзя не считаться. Увы!  Конечно, познакомьте с моим письмом всех, кого считаете нужным.  Ефим Бершин ПИСЬМО В РУССКИЙ ПЕН-ЦЕНТР Дорогие коллеги! Я рад за тех из вас, кто отказался подписывать заявление, написанное Львом Тимофеевым. В скобках замечу, что подобных бредовых графоманских виршей, каковыми являются стихи Александра Бывшева, в интернете предостаточно, и защищать весь этот мусор нам не пристало. Автор разбираемых "стихов"  - не писатель. Наша задача - защита прав писателей. И, коль уж мы часть международного ПЕНа, то - не только российских писателей. Я возмущен тем, что наш ПЕН так и не откликнулся на гибель трех одесских поэтов, растерзанных и сожженных у Дома профсоюзов 2 мая. Я возмущен тем, что ПЕН так и не вступился за подвергнутого пыткам и искалеченного русского писателя Юрия Юрченко, которого захватили в тот момент, когда он вез больным людям в Славянске необходимые лекарства. ПЕН должен, наконец, определиться с тем, какой именно организацией он является - правозащитной или политической. Насколько я понимаю, мы все-таки правозащитники, а не политики. Я не знаю, какая комиссия и как определяла, являются ли эти стихи экстремистскими. Лично я в них вижу не просто экстремизм, а буквально призыв к уничтожению "москалей". Я категорически против того, чтобы сажать в тюрьму за стихи, но защищать подобных "учителей" тоже как-то язык не поворачивается. Так мы далеко можем зайти. И еще я очень удивлен тем, что Лев Тимофеев не отличает произведения антисоветские от русофобских. В первом случае речь шла о политическом неприятии режима, чем я и сам в свое время отличался, за что и подвергался обыскам. А во втором случае речь должна идти о самом настоящем нацизме. Это несравнимо. Так вот: рассматриваемые "стихи" - нацистские ("...что фашисты нам, что москали").  Принимать и защищать нацизм в любой его форме - отвратительно. Еще раз повторю: очень рад, что мои коллеги по ПЕНу отказались подписывать обращение Льва Тимофеева. И буду страшно удивлен и шокирован, если его все-таки кто-то подпишет.

Людмила Улицкая

Дорогой Лев! Дорогая Катя! Текст Тимофеева горячо поддерживаю. Он чрезвычайно важный и дает очень точное направление деятельности. Считаю, что его нужно вывесить как можно скорее. Люся Улицкая

Леонид Бахнов:

Полностью поддерживаю письмо Льва Тимофеева. Дело не в качестве стихов, человека судят не за плохие метафоры или рифмы, а только лишь за позицию. Он графоман? Думает по-другому, чем какая-то часть коллег? Если ПЕН промолчит по поводу неизвестного и не слишком талантливого, возьмутся за известных и талантливых. Можно не сомневаться. И ПЕНять будет не на кого. 

 

Михаил Берг

С предложениями и смыслом письма Льва Тимофеева согласен.

 

Любовь Сумм

Согласна с Львом Тимофеевым. Дело Бывшева мне известно. Я могу считать его и неталантливым, и не очень умным, но это не имеет никакого отношения к делу. Его судят за публикацию. ПЕН не будет ПЕНом, если не проявит внимания.

Борис Соколов

Вполне солидарен  с письмом Льва Тимофеева. Считаю, что мы должны заступиться за репрессируемого учителя.

Андрей Битов

Дорогая Катя,

ознакомился со всем, кроме стихов Бывшева. Да они и не важны. Важно, что возбуждено уголовное дело, причем в самой дремучей форме. Значит, так воспринимают на местах позицию партии власти, как директиву. Не разделяя пафоса Л.Тимофеева, трудно в этом с ним не согласиться. ПЕН на такие случаи обязан откликаться… (Далее не по нашей теме и потому позволю себе опустить абзац. – Л.Т.) Перешли это Тимофееву, Мориц… и кому сочтешь.

Катя Турчанинова, 4 ноября.

Коллеги,
я сейчас поговорила  с Битовым. Подпись свою под текстами, не им написанными, он не ставит (но им написанного мы здесь отродясь не видели, кроме того программно-погромного письма. – Л.Т.). Вот примерно его слова:

"Я бы выступал против самих статей, против нашего законообразования, осуждая законы, которые можно применить как дышло, – ради того, чтобы выслужиться. Осуждать надо то, что не конституционно, а на потребу сегодняшней властной воли. Они сами под себя делают законы – то, что беззаконно. Не устраивает  то, как применяются специально изданные законы. Статья об экстремизме применяется по воле местного начальства".

Потом  позвонила Симонову. Он заявление подписывать не будет: "Это не писатель, а романтический всплеск оглоедства".
Поэтому на данный момент заявление подписали 
Л.Улицкая, Л.Тимофеев, В.Ерофеев, И.Иртеньев (он переиграл),
а также члены ПЕНа, не входящие в исполком:
Л.Бахнов, М.Берг, М.Вишневецкая, А.Гельман, В.Есипов, Б.Соколов, Л.Сумм. 

Решайте сами.
Катя»

 

Решили. Заявление было опубликовано на сайте с теми подписями, какие читатель здесь видит. Возможно, их было бы больше, но публикация состоялась, и возможность подписать закрылась.

Комментировать ничего не хочется, все и так очевидно. Я назвал было эту главку «Правосознание советских писателей», но потом заголовок снял: мало кто из пеновских старейшин не побывал советским писателем, а вот уровень правосознания у всех разный, и многие вполне в силах вести разговор о Праве и Законе, не занавешивая взгляд эмоциями, телевизионными мифологемами или вовсе женскими комплексами. Но не в персоналиях дело. Проанализировать и предъявить ущербность позиций Мориц или Бершина, этих двух теперь главных (после Проханова, конечно) воителей против «русофобии» - ну, право же, никакого труда не составляло… Но не время было. Приближалось отчетно-выборное собрание, и выходить на прямую публичную конфронтацию с коллегами я лично не посчитал правильным. Все-таки наша полемика в то время не была публичной, и если бы не нетерпеливое стремление Бершина заявить о себе как можно шире, я свое «Письмо коллегам» не стал бы публиковать. Вообще должен признаться, я плохой кулачный боец и всегда предпочитаю искать компромиссы. Пока совесть позволяет.

 

6. Собрание. Окончательный выбор Битова

 

Письмо в исполком. 8.12.14

«Катя дорогая, я приболел не вовремя, и теперь абсолютно ясно, что не смогу быть на исполкоме, да и к собранию вряд ли поднимусь. Досадно. Между тем и исполком, и собрание кажутся мне очень важными для судьбы ПЕНа. И не только ПЕНа. А поэтому, пожалуйста, зачитайте это мое письмо на исполкоме – как мое выступление… А может быть, еще предварительно показать письмо Битову? Не то чтобы просить разрешения обнародовать, но мне ничего не хочется делать у него за спиной, из-за спины или через голову. Да, пожалуй, покажите обязательно.

Итак…

 

Друзья и коллеги!

Не знаю, есть ли у меня право, не присутствуя (по уважительной причине), делать какие-либо предложения, но если бы у меня такое право было, я обязательно предложил бы, во-первых, несколько расширить (может, отчасти изменить?) состав исполкома. Заметьте, нынешний исполком был собран еще задолго до смерти Саши Ткаченко. С тех пор изменился ПЕН – у нас много новичков. Изменилась правовая и общественная ситуация в стране. Да и мы сами если и не изменились, то уж наверняка по-новому проявили себя… В новый состав исполкома вместо нас, в исполкоме состарившихся (да ведь и потеряли мы товарищей), или в дополнение к тем, кто сегодня есть (это президенту и исполкому решать), я хотел бы предложить несколько человек хоть немного помоложе и более активных. И вот кого, в частности:

1.      Татьяну Щербину. Она замечательный поэт и публицист, прекрасный человек и, судя по публикациям, чутко воспринимает нынешние общественные проблемы – особенно всё, что связано со свободой слова в стране.

2.      Льва Рубинштейна. Он в ПЕНе свой человек и, думаю, в рекомендациях не нуждается.

3.      Григория Пасько. Его, думаю, тоже все прекрасно знают. Вот уж правозащитник – в самом полном и чистом смысле этого слова. Прекрасно пишет. Глава Фонда журналистских расследований, ведет семинары в МГУ. Его имя, как мы помним, с ПЕНом связано давно и прочно… Имеет международный авторитет, что в наше время немаловажно.

4.      Марину Вишневецкую. Эта прекрасная писательница в последнее время проявила себя и как общественно чуткий, активный член ПЕНа.

С последней кандидатурой связано и второе мое предложение: обязательно «разморозить» или запустить заново страницу ПЕНа на Фейсбуке – и поручить дело Марине. Информация в Сети в наше время важнее, чем в любых СМИ, и отказываться от такой возможности нельзя ни в коем случае…

Возвращаясь к формированию исполкома… А может быть, стоило бы прибегнуть к такой вот процедуре… Если, например, в исполкоме предполагается 15 человек, то предложить собранию список, скажем, в 20 кандидатур, список вручить каждому до начала собрания, при регистрации и просить за время собрания вычеркнуть 5 фамилий. Быстро посчитать результат нетрудно будет 3-5 членам счетной комиссии. Процедура вполне демократическая и никаких нареканий быть не может.

А больше никаких изменений в ПЕНе, на мой взгляд, делать не надо. В последние месяцы ПЕН показал себя как живая и жизнеспособная организация, имеющая свое, чрезвычайно важное место в общем пространстве общественного мнения. ПЕН не может и не должен быть организацией политических единомышленников. А дискуссии, которые возникали у нас в последнее время, – дело естественное и нормальное. Мы не можем и не должны изрекать истину в последней инстанции. И вполне нормально, что даже понятия «закон» и «право» в нашей среде разными людьми понимаются по-разному. И мне кажется, что практика именных подписей, оставляя возможность выразить коллективное (очень важно, что коллективное) мнение членов ПЕНа, снимает многие процедурные проблемы.

С уважением, Лев Тимофеев.

Через несколько дней письмо руководителям Русского ПЕН-Центра.

12.12.14

Друзья, это мое сугубо личное, частное письмо вам, трем нынешним руководителям ПЕНа - Андрею Битову, Люсе Улицкой, Леше Симонову. Я попросил Катю Турчанинову переслать его вам – и потому, что чьих-то адресов не знаю, и чтобы она сама прочитала (поскольку она человек весьма важный в нынешней пеновской ситуации). Пишу затем, чтобы в преддверии исполкома и собрания поделиться своей тревогой и опасениями. Именно вам хочу рассказать о своей тревоге, поскольку от вас в большей степени, чем от кого-то еще, будет зависеть настрой, атмосфера, процедура, а в конечном счете и результаты предстоящих мероприятий. А совсем уж в конечном счете – и судьба ПЕНа как одного из важнейших (одного из немногих оставшихся в наши дни) институтов общественной защиты права – и свободы слова прежде всего… Отчего тревога? Сами знаете, в последние месяцы у нас проявился известный конфликт, который превратился в публичную полемику. Если этот конфликт, эта полемика будут вынесены на исполком, а потом и на собрание – ПЕН будет расколот, и эффективность его дальнейшего существования лично у меня вызывает большие сомнения. Вместе с тем я совершенно убежден, что лучший выход из создавшегося положения – оставить у нас в ПЕНе все как есть, ничего не менять радикально. Понятно, что выражение совсем крайних политических взглядов, выплеск которых иногда происходил во время весенних событий, надо постараться впредь исключить из любых пеновских публикаций. И хотя я вступил в полемику с известным письмом Битова, должно признать, что письмо такое по существу было своевременно и необходимо (как, впрочем, считаю, что и ответ администрации Сайта, и моя реплика были адекватны и необходимы). Надо понимать, что ПЕН – не есть, не может и не должен быть организацией политических единомышленников. И это очень хорошо, что у нас на Улицкую есть свой Попов (или даже Поповы), на Тимофеева – свой Бершин и т.д. Давайте все так и оставим, а? Катя Турчанинова, кажется, здорово научилась быть, как теперь говорят, модератором, не допуская перехлестов через край… Давайте так все и оставим, а? Ну, вот что-то в этом роде я хотел вам сказать… Было бы очень здорово, если бы и президент, и вице-президенты, и исполком остались прежними. Хотя в исполком, на мой взгляд, следовало бы вместо мало- или вовсе не-активных членов избрать 3-4 новых, людей активных и заинтересованных… Но это как раз можно решить в рабочем порядке на заседании исполкома… Очень, очень, очень не хочется конфликтов и публичных скандалов, которые в конечном счете не могут привести ни к чему хорошему…

Чего бы мне дергаться в своей деревне… Но я совершенно убежден, что хотя индивидуальная публицистика (а все мы, конечно, публицисты) - дело нужное и важное, но коллективное мнение некоторого писательского сообщества – никак не менее важно и авторитетно. А в некоторых случаях – и вовсе незаменимо. Если ПЕН, травмированный конфликтами и скандалами, в наши дни замолчит – потеря будет невосполнимая… Давайте, братцы, как-то постараемся пройти через это без потерь.

Искренне дружески, Л. Тимофеев».

 

Когда обращаешься к человеку с частным, личным письмом, надеешься на ответ. Тем более, если считаешь человека своим приятелем, коллегой. Нет, ни Битов, ни Симонов не ответили… Ответила только Люся Улицкая – в том духе, в каком выдержано ее письмо в ПЕН, которое я размещаю здесь чуть дальше.

Состоялся исполком.

От Кати Турчаниновой 12 декабря 2014 года. «Лев Михайлович, Улицкая, Бунимович, Городницкий  взяли самоотвод. Исполком решил продлить полномочия Битова на очередной срок. По поводу Исполкома - все предложения по новым членам были озвучены (Ваше письмо Исполкому зачитал Симонов) - остановились на  Волгине, Варламове, Отрошенко, Архангельском - только его надо спросить, готов ли он - первые трое  подтвердили. Симонов попросил вывести его из вице-президентов и оставить рядовым членом Исполкома. Приглашенная Ирина Ковалева рассказала о своей работе с нашим сайтом, решили воскресить ФБ, дублируя там новости с ленты сайта для повышения посещаемости. Приняли семь человек - я вчера на своем ФБ вывесила. Сегодня напишу протокол  - для сайта, наверное, без подробностей. Пришлю, когда будет готов. Ваша Катя» Никакие мои компромиссные предложения не сработали. А сработала установка, так хорошо когда-то сформулированная Александром Городницким. Помните, еще четыре с лищним года назад?  «…Есть организации, которые профессионально занимаются правозащитными проблемами. Мы же в первую очередь литературное сообщество»… Хороший человек Городницкий (а кто тут плохой!), да, боюсь, сам не вполне понимает… Это ведь как в наперстки играют: ты уверенно указываешь: здесь должен быть ПЕН-Клуб, Хартию сам видел… наперсток поднимают, а там - здрасьте... «литературное сообщество», сов.пис. такой… Подмена. Ловкость рук... Все последнее время шли к этому и пришли. Кате Турчаниновой. 12.12.14 «Катя дорогая, поскольку ни одно из моих предложений не было принято, я тоже беру самоотвод - то есть прошу мою кандидатуру в исполком не рассматривать. Ваш Л.Т.»       ОБЩЕЕ СОБРАНИЕ Из официального сообщения на сайте 16 декабря 2014 года состоялось Общее отчетно-выборное собрание членов Русского ПЕН-центра. Вел собрание Александр Городницкий. Все члены, имеющие электронные адреса, заблаговременно получили письма, напоминающие закрепленные в Уставе нашей организации правила проведения Общего собрания… В электронном и телефонном голосовании (не у всех членов ПЕНа есть имейлы) по кандидатуре президента приняли участие 106 членов, на собрании присутствовали 99 человек, что составило 205 человек или 51 % от  численного состава ПЕНа – 402 человека. Таким образом, кворум был, и собрание было правомочным. Президент Андрей Битов традиционно начал свое выступление, отдав дань памяти покинувшим нас коллегам, а затем рассказал о нынешней ситуации в ПЕНе. С отчетом о работе Исполкома выступил член Исполкома Борис Евсеев, а о работе дирекции доложил директор Михаил Демченков. Оба отчета были утверждены собранием. В прениях выступили: Сергей Пархоменко, Олеся Николаева, Евгений Попов, Вардван Варжапетян, Виктор Есипов, Вячеслав Карпенко, Татьяна Пономарева, Игорь Волгин, Наталья Мавлевич, Ефим Бершин, Константин Кедров, Евгений Сидоров, Евгений Бунимович, Ольга Ильницкая, Марина Бородицкая, Асель Омар, Александр Юдахин, Михаил Холмогоров, Анатолий Макаров. Затем Марина Тарасова огласила заключение Ревизионной комиссии по работе Исполкома в 2014 году, также одобренное собранием. Своими мнениями также делились Алексей Алехин, Виктор Ярошенко, Леонид Бахнов, Петр Образцов, Александр Тимофеевский. Вторая часть собрания была посвящена выборам. От имени Исполкома Александр Городницкий предложил продлить полномочия Андрея Битова. Подавляющее большинство голосов было отдано президенту Битову. По предложению президента собранием  был утвержден следующий состав  Исполкома (куда помимо президента и вице-президентов  также входят члены Исполкома и директор): Президент: Андрей Битов. Вице-президенты: Фазиль Искандер, Евгений Бунимович, Александр Городницкий, Валерий Попов, Евгений Попов. Члены Исполкома: Аркадий Арканов, Ефим Бершин, Зоя Богуславская, Алексей Варламов, Игорь Волгин, Борис Евсеев, Вячеслав Карпенко, Константин Кедров, Михаил Кураев, Юнна Мориц, Владислав Отрошенко, Вячеслав Пьецух, Владимир Сергиенко, Алексей Симонов.  Я на собрании присутствовать, к сожалению, не смог. Но знаю, что там развернулась нешуточная полемика, и в адрес тех, кто усомнился в правомерности происходящего, прозвучало-таки давно назревавшее: «Пятая колонна!». Вот и все.   7. Письмо Л. Улицкой Хотя и говорилось, что моя рваная хроника будет состоять в основном из моего эпистолярного архива, но я не могу не разместить здесь письмо Людмилы Улицкой, размещенное на сайте ПЕНа.

ПИСЬМО В ПЕН

«Уважаемые коллеги! Я не позволила себе до сегодняшнего дня публично высказываться по поводу сложившейся ситуации, потому что послужила невольной причиной скандала в ПЕНе, и, поверьте, это совершенно не входило в мои планы, равно как и «рейдерский захват», в котором обвинил меня наш уважаемый президент А. Г. Битов минувшей осенью.

Сейчас, по прошествии времени, видя, что какая-то пена все еще не улеглась, я решилась высказать свое мнение. Я отдаю себе отчет в том, что возникший в ПЕНе раскол совершенно закономерен и вполне отражает раскол во всем обществе. Во всех слоях общества есть люди, безоговорочно поддерживающие действия правительства, одобряющие «генеральную линию партии», и люди, которые этого не делают, не одобряют, не поддерживают. Называть первых «патриотами», а вторых «нац.предателями» и «пятой колонной» - эта старая советская традиция, всегда используемая властью по отношению к любой критической оппозиции, что справа, что слева.

Надо ли мне оправдываться и доказывать, что только боль за наш нищающий народ, приведенную недальновидными начальниками к экономическому краху страну, стыд за алчное и бессовестное руководство, толкающее мир к войне, вынуждают меня высказываться полно и определенно. Не из желания оправдаться, а исключительно ради прояснения ситуации, которая мутна и довольно гнусна.

До конца минувшего года я занимала пост вице-президента ПЕНа и входила в исполком. После встречи с международным руководством ПЕНа более года тому назад, после высказанного руководством ПЕНа недоумения по поводу инертности русского ПЕНа, с чем я вполне согласилась, я потратила некоторые усилия, чтобы привлечь в ПЕН несколько десятков молодых и активных людей из числа писателей, журналистов и издателей. Совместно с моими единомышленниками был организован ФБ и обновлен сайт ПЕН-центра. Действительно были опубликованы достаточно острые документы, в основном, на Фейсбуке, из числа тех, что уже проходили по другим источникам. Посещаемость сайта поднялась раз в сто.

Я получила от исполкома упрек в том, что я ответственна за неправильную политику ПЕНа, который является организацией правозащитной, а не политической. Надо ли в сегодняшней обстановке говорить о том, что провести границу между правозащитной и политической деятельностью в наших условиях невозможно. Иначе мы превратимся в организацию по защите прав собачек и кошек.

Как только было опубликовано упомянутое письмо Битова (Зачем? Я готова была с ним встретиться и немедленно остановить всю мою деятельность в рамках ПЕНа), я сняла с себя все полномочия, о чем и заявила накануне общего собрания.

Я остаюсь рядовым членом ПЕНа, но, если мои коллеги что-то имеют против, я готова с сегодняшнего дня приостановить свое членство.

Людмила Улицкая»

 

Вот такое письмо. Что делать? Просто взять и опубликовать на сайте? Но люди могут подумать, что администрация сайта (а там, может, и существенная часть членов ПЕНа) придерживаются точки зрения Улицкой. Но и не публиковать нельзя – цензура, неприлично. Выход нашли! Вот новая уловка: чуть горячее, горящее слово – тут же бегут с ведрами, заливать – комментарием. И письму Улицкой предпослали комментарий. Чей? Смеяться будете, все того же г. Бершина… Братцы, можно я не буду его цитировать? Людям с наклонностями к мазохизму могу посоветовать самим найти это на сайте ПЕНа.

 

8 .Финальная кода

Вообще-то, конечно, уходить из ПЕНа мне надо было сразу после декабрьского исполкома. Ну, уж по крайней мере после собрания. По составу исполкома стало совершенно ясно, что не то, что жить по Хартии никто не будет, но и читать ее никто не станет. Да вот уже и Люсино письмо появилось… Но все равно очень не хотелось расставаться. Но вот… как это теперь говорят: «никогда такого не было, и вот опять».

Два документа появились на сайте одновременно:

1.      Заявление Финского ПЕН-центра: «В защиту гражданского общества в России, в защиту мира. Светлой памяти Бориса Немцова»

В минувшее воскресенье 1 марта во многих городах России прошли марши протеста. В Хельсинки демонстрация состоялась 28 февраля  на улице Техтаанкату, у посольства Российской Федерации. Акция призвана поддержать всех тех, кто работает на благо гражданского общества и свободы слова в России или высказывается в их защиту.

Популярный и широко известный оппозиционный политик Борис Немцов (09.10.1959, Сочи — 27.02.2015, Москва) занимался организацией маршей протеста в России. Немцов был неустанным поборником гражданского общества, осуждавшим коррупцию и войну.

Почтить память погибшего 27 февраля Бориса Немцова можно, только продолжая диалог, требуя справедливости и продолжая борьбу за права человека. Убийство Немцова должно быть расследовано тщательно и с соблюдением всех законов. Расследование должно быть независимым.

Военная пропаганда углубляет конфликт между Россией и Украиной. Атмосфера слежки и страха ведет к самоцензуре и дезинформации. Свобода слова — это важное условие мира и свободы. Россия должна сделать все возможное для прекращения войны.

Российская Федерация должна перестать оказывать давление на оппозиционеров и прекратить очернять оппозицию. Россия также должна уважать свои обязательства и соблюдать международные договоры (например, статью 10 Европейской конвенции по правам человека).

Подписали, в числе прочих:

Финское отделение «Международной амнистии»

Финское отделение ПЕН-клуба

Объединение писателей и художников «Киила»

Общество «Саданкомитеа» (Комитет ста)

Финский союз мира

Финский союз по правам человека,

а также большое количество частных лиц.

ОТВЕТ ФИНСКИМ  КОЛЛЕГАМ

Русский ПЕН-центр не видит принципиальной разницы между нашими позициями.

Мы за эффективное и скорейшее расследование убийства Немцова.

Мы всегда выступали против разжигания вражды между любыми народами.

Мы за скорейший мир на Украине, за соблюдение уже достигнутых Минских соглашений и за новые плодотворные компромиссы в интересах России, Украины и всего мира.

Однако мы против одностороннего освещения возникшего трагического конфликта. Нас огорчает, что до сих пор не получил должного осуждения Одесский геноцид. Более пяти тысяч мирных жителей Донбасса погибли, но об этом напоминает только ООН.

Права человека не могут носить избирательный характер. Они для всех.

Полностью разделяя обеспокоенность наших финских коллег, мы хотели бы напомнить о  принципе дополнительности Нильса Бора и призвать к мудрому взгляду не с одной, а с обеих сторон конфликта.

Это было бы в духе времени и помогло бы нам всем снова обрести мир и согласие.

Надеемся, что наша дружеская дискуссия будет способствовать этим целям.

Время односторонних категорических утверждений и ультиматумов, а также двойных стандартов должно уйти в печальное прошлое.

Права человека должны соблюдаться всюду. В том числе в Киеве, в Харькове и в Одессе.

Мы понимаем, сколь зыбка граница между ложью и тенденциозным освещением событий, и призываем и себя, и наших коллег к максимальной объективности.

По крайней мере, будем к этому совместно стремиться.

По поручению Исполкома Русского ПЕН-центра

Константин Кедров».

 

Все! На этом моя толерантность закончилась. Если эта пошлая демагогия и есть дипломатия, к какой призывал наш клубный президент, то чур меня…

 

Членам Русского ПЕН-Центра

Друзья и коллеги,

С 11 марта с.г. я решил прекратить свое членство в Русском ПЕН-Центре. Поскольку некоторых из вас я рекомендовал для принятия в ПЕН, за многих из вас голосовал при приеме, будучи членом исполкома, я не могу теперь уйти, не объяснив, хотя бы вкратце, почему поступаю именно так. Лет эдак 25 я состоял в этой достойной организации, работал в исполкоме, инициировал и написал ряд документов, которые были в разные годы опубликованы от имени исполкома и ПЕНа в целом. Все эти годы я с удовлетворением осознавал, что и мое имя есть в ряду тех имен, с которыми общественное мнение связывало деятельность ПЕНа. Вместе с другими я нес ответственность за его деятельность… В последнее время наша организация переживала серьезный кризис, связанный с проявившимися диаметрально противоположными, непримиримыми расхождениями в оценках того, что происходит в стране и вокруг. Моя личная оценка ситуации и в стране, и в ПЕНе достаточно хорошо известна из текстов, опубликованных и получивших широкий общественный резонанс, – и я не буду здесь повторяться. Скажу только, что перед декабрьским общим собранием попросил изъять мою кандидатуру из списка кандидатов в члены исполкома. Однако я не торопился выходить из ПЕНа, поскольку надеялся, что, несмотря на разницу во мнениях, изменения в кадровом составе руководящих органов, невнятные реакции на факты нарушения свободы слова в стране (или вовсе отсутствие реакции), несмотря на все это сама структура ПЕНа в критический момент поможет нашей организации стать важным инструментом общественной защиты прав и свобод у нас в стране – в соответствии с нашей Хартией и Всеобщей Декларацией прав человека… Теперь эта надежда сильно приугасла. Произошло это по причине вполне конкретной, и о ней буквально несколько слов. Несколько дней назад наши коллеги из Финского ПЕН-Центра, с которыми мы всегда дружили и плодотворно сотрудничали, опубликовали Заявление «В защиту гражданского общества в России, в защиту мира. Светлой памяти Бориса Немцова». С ним можно ознакомиться на сайте ПЕНа. Там же опубликован и «Ответ финским коллегам», который «от имени исполкома» подписан Константином Кедровым. Ответ насквозь лукавый, полностью в духе той позиции, которую ежедневно, ежечасно навязывают общественному мнению пропагандисты официальных СМИ… Мне стыдно. Мне стыдно состоять в одной организации с людьми, придерживающимися точки зрения, выраженной в «Ответе…» Стыдно, что эта точка зрения обнародована в официальном документе «по поручению исполкома». Стыдно перед финскими коллегами, с некоторыми из которых был знаком лично. Стыдно перед коллегами во всем мире, которые выступают против постоянного нарушения основных прав и свобод у нас в стране и выражают свою солидарность с теми, кто пытается противостоять накрывающей нас волне лжи, дезинформации, агрессивной пропаганды. Я хочу решительно отмежеваться от «Ответа», который видится мне не случайной оговоркой, но закономерным следствием той тенденции, которая проявилась в последние месяцы в позиции и деятельности руководителей ПЕНа. Мне стало стыдно оставаться членом Русского ПЕН-Центра, и я выхожу прочь.

Лев Тимофеев.

***

Ну, вот и все. Хроника моей жизни в Русском ПЕН-Центре завершилась. Что бы я сказал на прощение тем, кто состоит в этой организации?

 

Читайте Хартию Международного ПЕН-Клуба.

Мы не можем не видеть, что наша страна, наша Россия проваливается во мрак. Мы не знаем, что делать. Но мы обязаны требовать свободы слова для тех, кто, как и мы, встревожен и пытается найти выход, – об этом Хартия ПЕН-Клуба.

Невозможно спокойно жить, когда тебя, как бычка на веревочке, ведут на бойню. И детей твоих, и внуков. При этом вешая на уши лапшу о непобедимом мировом величии России. Мы обязаны требовать свободного доступа ко всем каналам информации для тех, кто не согласен и протестует, – об этом Хартия ПЕН-Клуба.

Невозможно спокойно жить, когда люди вокруг тебя не имеют никакой правдивой информации о происходящем в стране и мире, но питаются агрессивной пропагандой и сами напитываются агрессией и ненавистью. Мы обязаны требовать доступа к правдивой информации любому и каждому – об этом Хартия ПЕН-Клуба.

Невозможно спокойно жить, зная, что судьбой страны в своих интересах БЕСКОНТРОЛЬНО распоряжается организованная группа лиц – не только не считаясь с интересами населения, но и вовсе не дорожа жизнью своих граждан... Свободные СМИ – контроль за действиями политиков – об этом Хартия ПЕН-Клуба.

А Русский ПЕН-Центр… что же. Он живет полной, интересной жизнью, зайдите на сайт, убедитесь: презентации, информация о новых книгах, о выступлении писателей с эстрадных площадок, юбилеи, некрологи, приемы, теплые дружеские междусобойчики… ой, да мало ли… говорят, даже футбольную команду организовали… Жаль, что помещение офиса недостаточно велико. Было бы побольше, можно было бы не только литературные, но и музыкальные вечера устраивать. Может, даже и танцы…

Заблокировать деятельность Русского ПЕН-Центра как правозащитного клуба и подменить ее пошлой писательской тусовкой – чья-то большая победа!

И наше крупное поражение. Поражение России. Утрата.

Соль утратила силу.

 

 

 

Пожалуйста, подождите